Книга Свадьбы не будет, светлый!, страница 42 – Анна Солейн

У темных все было совсем не так. Из-за вакантной должности Верховного из века в век вспыхивали междоусобицы. Несмотря на это, уже много сотен лет Верховным становится представитель рода Даркмор.

Это называется – порода. Хватка. И приличная доля беспринципности.

А что касалось земель и прочего имущества, то тут традиции тоже было просты. Кто первый успел – того и артефакты.

Говоря о наследовании богатств семьи Даркморов, стоило упомянуть, что сейчас мое положение было намного более выгодным, чем у моего брата. Как минимум потому, что я находилась ближе и к фамильной сокровищнице, и к древним гримуарам, и, собственно, к особняку Дракморов. Так что в случае смерти родителей имела все шансы первой прибрать к рукам все самое ценное.

Определенно мне нравился такой расклад.

Если бы мы были светлыми, то все имущество без вариантов отошло бы моему брату, как старшему мужчине. А я должна была бы кротко рассчитывать на содержание и стараться сделать выгодную партию, пока молодость и красота меня не покинули.

Стоило ли говорить, что такие традиции у темных не приживались. Вряд ли хоть один темный стерпел бы, услышав, что он не заслуживает титула или земель, потому что родился позже брата. Или родился женщиной. А вот проигрыш в честной схватке – это уже достойная причина лишиться какого-нибудь поместья или артефакта.

Жизнь есть жизнь, в ней случаются поражения, иногда важно хотя бы то, что ты сражался.

Как бы то ни было, у светлых все было устроено проще.

До сих пор было очевидно, что наследником Райана Лайтвуда будет его старший сын Сэмюэль. Он станет новым Верховным и новым лордом Лайтвудом, владельцем земель, банковских счетов и всего остального. Самым влиятельным светлым магом, проще говоря.

Какая-то часть меня сгорала от любопытства, желая увидеть, каким Верховным будет Сэмюэль. При всей моей к нему симпатии – редко встретишь светлого, которого настолько легко напугать, – я не могла не признать, что Верховный из него… как из Ренфилда дворецкий.

И даже хуже.

Как бы то ни было, если на секунду допустить мысль, что мы с Лайтвудом действительно поженимся и у нас родится сын… то это внесет определенные сложности в момент наследования титула.

Все станет отнюдь не таким однозначным, как до этого.

Ведь у Лайтвуда фактически будет два старших сына.

И большой вопрос, кто из них в очереди наследования будет стоять первым. Вероятнее всего, тот, кого выберет сам Лайтвуд.

Судя по всему, этот аспект скорой женитьбы не приходил Ребекке в голову, пока я об этом не заговорила.

Обдумывая все это, я не забывала хлопать ресницами как можно более невинно.

– Что сказал тебе мой сын, девочка? – процедила Ребекка.

– Он сказал… сказал… – я старательно изобразила растерянность. – Простите, я должна идти!

– Стоять, – она сжала мое запястье. – Ты ведь не хочешь замуж… Медея?

Ну и хватка!

Я прищурилась.

Накануне ночью я предложила Ребекке союз. Она отказалась, потому что не желала заключать сделку с темной. При этом заявила, что она «костьми ляжет», лишь бы не дать Лайтвуду на мне жениться. Как будто я ее не поддерживала в этом славном устремлении всеми фибрами души!

И при этом Ребекка возмутилась, узнав, что я не желаю становиться женой ее сына.

Голос ее до сих пор звучал в ушах:

«Ты понимаешь, кто к тебе сватается? Да ты от счастья до потолка должна прыгать, теряя юбки! Сам лорд Лайтвуд! Верховный светлых! Самый завидный холостяк столицы, а то и всей империи! Добрый, красивый, умный! Доверенное лицо императора! К тебе сватается мой сын! А ты – нос воротишь?!»