Книга Попаданец для драконши, страница 261 – Алиса Рудницкая

— Потому что я беспокоюсь о тебе, — сказал я честно. — Да и я ненавижу секреты. На самом деле… проклятия проклятиями, но я хотел знать это для себя. Знать, чтобы суметь помочь тебе если что, поддержать. Знать, потому что ты мне не чужая, понимаешь.

— Нет, — пожала плечами Ласла. — Разве близкие люди не должны доставлять друг другу как можно меньше боли? Разве они не должны заботиться друг о друге, оберегать от опасностей?

— Не знаю, может это какие-то очередные различия в культуре наших миров, — пожал я плечами, отпив чая. — Но там, где родился я, родные — это те, к кому можно пойти с любой бедой. Люди, которые всегда поддержат и помогут, если тебе плохо. Но как можно помочь тому, кто не признается в том, что ему тяжело? Никак. Потому, так как ты не хотела мне ничего рассказывать, я узнал сам. Мне хотелось поделить с тобой твою боль, помочь тебе таким образом. Это плохо?

— Нет, — потупилась королева, а потом измученно прикрыла лицо руками. — Нет, наверное, это правильно, Влад. Наверное ты прав, но я так не привыкла. Я ведь королева. Королевам не должно быть тяжело и сложно. Королева должна быть сильной и стойкой…

— Мне ты ничего не должна, — улыбнулся ей я, но тут же скис. — Прости, что я так эгоистично решил вторгнуться в твое прошлое.

— Прости, что не смогла сама решиться рассказать тебе об этом, — вторила мне Ласла. — Я на самом деле не обижаюсь. Даже немного тебе благодарна… ну, за то, что ты избавил меня от необходимости рассказывать тебе эту тайну. Да и… честно будто камень с души свалился.

— Так Ганс и правда был твоим сыном а не братом? — осторожно спросил я.

— Да, — тяжело вздохнула Ласла, откинувшись на спинку стула. — Да, так оно и было. Я так хотела, чтобы он был счастлив. Я оградила его от остальной семьи всеми стенами, какими только могла оградить. Магией, связями, иногда и расстоянием. Я боялась, что узнав правду он… не знаю, испугается. Возненавидит меня и родных. Что его жизнь превратиться в такой же кошмар, каким жила я. Я не знала, что мне делать, металась из стороны в сторону. Даже покончить с собой не могла, хотя и хотелось — боялась, что если я умру Ганс утонет во всем этом. А потом, в один далеко не прекрасный момент, я решила, что уже достаточно ненавижу своих отца, мать и брата, чтобы дать мешочек золотых лойсов убийцам.

— Но почему? — негодующе спросил я. — Как они могли? Как могут родные сделать такое?! У меня в голове это не укладывается.

— Мама была безумна, — потупилась Ласла. — Действительно безумна. Да, впрочем, хаяхи бабочки — покровительницы королевской семьи роз — часто сходят с ума. Ей ведь было за двести лет. Ее мучили кошмары, она ходила и говорила во сне, постоянно болела голова. Не удивительно, что она помешалась, найдя во мне причину всех своих бед. Но безумие и два благословения — опасное сочетание. У нее тоже был дар дракона, связанный с голосом. Не такой, как у тебя — она порой даже прислугу не могла заставить себя слушать. Дар дракона — убеждать голосом, и дар бабочки — предсказывать будущее, смешались, и изредка то, что она говорила в сердцах, сбывалось.

— И она сказала что-то про твоих отца и брата?

— Да, — не стала спорить сестра. — Даже не так — она говорила про них постоянно, не затыкаясь. Она постоянно твердила, что они — два кобеля, которые думаю не той головой. Она постоянно говорила мне, что я закончу… шлюхой. Причем говорила она это всегда по делу, и семья расценивала это как ее неприятную, но терпимую придурь. А потом она предложила этот союз с гречами.