Книга Попаданец для драконши, страница 258 – Алиса Рудницкая

Я закусил губу и кивнул. Я… все понимал. Понимал, но осмыслить и поверить в тот факт, что Ганс сон Розалинд был вовсе не братом, а сыном Ласлы никак не мог. Не мог поверить в то, как страшно ее предали самые дорогие ей люди… и как никогда ненавидел этих людей. Перед глазами встала картина, которую я изредка видел в коридоре. Портрет Розалиндов, который Ласла так мечтала сжечь, разорвать, уничтожить…

— Но если бы они только ее оставили в покое… нет… нет, Ганс… король и принц стали с тех пор как дикие звери… бедная девушка… бедная, несчастная наша королева. Врагу не пожелаешь того, что она переносила от них… Но ты… ты действительно хороший мальчик, — растянула в улыбке губы старая нянька. — И наша королева никогда не жалела, что ты появился на свет. Пусть так… пусть таким ужасным образом… но ты был таким хорошим… таким милым мальчиком… что она даже забыла о том, при каких обстоятельствах ты был зачат. И я этому рада. Рада, что этот… проклятый маг… дал тебе пожить… хоть так… еще чуть-чуть. Еще немного… а вот мне уже пора, Ганс. Прощай…

Она нашарила мою руку и сжала ее в своих. Я ощутил, как катятся по щекам слезы. Нет, это была не истерика… я вообще ничего не чувствовал, не понимал, но тело будто решило поплакать за меня. И старуха, трижды глубоко и шумно вздохнув, обмякла. Рука ее разжалась, сморщенное лицо застыло с блаженной улыбкой на губах. Я осторожно высвободил ладонь и накрыл старуху одеялом с головой.

Впервые на моих глазах кто-то умер…

Длинный как стол язык я опрокинул одним точным ударом ноги. Бутылки упали — некоторые разбились, некоторые остались целы. На секунду мне показалось, что все глаза, что были в них заточены, посмотрели на меня с ужасом. Вслед за столом полетел об стенку стул, одна из его ножек отвалилась и улетела в дальний угол комнаты. Испытывая в груди страшный, все нарастающий жар, я, словно кот на занавеске, повис на одном из гербов Вадгарда, с наслаждением сорвал его и втоптал в пол.

Ганс тихо всхлипывал, обняв собственные колени и вжавшись в угол.

— Твари! Да как они могли! Да как они только посмели тронуть ее!

Я не чувствовал, как из меня вылетали эти слова. Сейчас я хотел только одного — выместить всю ненависть, которую я испытывал к семье Розалиндов, хоть на чем-нибудь. Ломать. Крушить. Уничтожать. Все что угодно, только бы отвлечься от раздирающей меня боли.

Раньше, на земле, я часто так делал. Я раскидывал вещи, переворачивал мебель, мог даже с кем-нибудь подраться. Инвалидность внесла свои коррективы — без нормально работающих ног особенно не побесишься, к тому же я боялся сломать все те дорогие вещи, которыми окружила меня Ласла. И осталось у меня лишь два способа снять стресс — поплакать и поругаться. Ругался я долго. Судя по удивлению Каи, аналогов земного мата в Вадгарде не было и переводное заклинание не справилось с тем потоком брани, что лился из меня. Слезы тоже из моих глаз лились, но высохли еще до того, как мы вернулись в замок Лэд.

Только вот снять стресс это не помогло.

И, будто понимая мое желание побеситься, Ганс затащил меня в наш общий сон. Он не сказал мне об этом прямо, но я — знал. Чувствовал каким-то краем своего подсознания, что он решил таким образом мне помочь. Понимал, что он усыпил меня каким-то образом — я бы не сомкнул глаз после таких новостей, я себя знаю. Теперь же Ганс не трогал меня. Он переживал по своему, я — по своему.