Книга Его самое темное желание, страница 3 – Тиффани Робертс

— Я твоя мать. Я никогда не перестану беспокоиться о дочери. Я люблю тебя.

— И я люблю тебя. Но я… Мне просто нужно собственное место и немного времени для себя. Времени подумать, проветрить голову.

Исцелиться.

— Я знаю, любимая, — тихо сказала Эмили. — Я знаю.

— И, — с усмешкой добавила Кинсли, — как бы сильно я ни любила тетю Сиси, мы обе знаем, что она всегда рядом.

Эмили рассмеялась.

— Да, но она такая же, как я. Она беспокоится о тебе.

Кинсли посерьезнела.

— Я знаю, но со мной все будет в порядке. Я обещаю. И это красивое место, расположенное на фоне леса, как старый сказочный домик. Я смогу работать прямо в саду.

Ее мать усмехнулась.

— Ну, ты всегда любила природу. Ты всегда бегала в лес босиком, разговаривала с феями, строила им домики и приносила подарки и сладости. Ты была моим маленьким ребенком-феей. Ты и сейчас такая. Мы скучаем по тебе, Кинсли.

Со сдавленной грудью и слезами, щиплющими глаза, Кинсли подняла голову и посмотрела, как капли дождя падают на лобовое стекло.

— Я тоже скучаю по вам. Как ты, папа и Мэдди?

— У нас с твоим отцом все хорошо. Мы собираемся поужинать где-нибудь сегодня вечером, когда он вернется с работы. О! Мэдисон сообщила тебе хорошие новости?

— Какие новости?

— Наконец-то она нашла место в городе, чтобы открыть свою пекарню!

— Боже мой, это так волнующе! Я так рада за нее. Скажи ей, чтобы она лучше прислала мне несколько своих лимонных батончиков. Иногда у меня внезапно возникает страстное желание, и она знает, как сильно я их люблю.

Они продолжали болтать, пока Кинсли доедала свой сэндвич. Дождь усилился, поднялся ветер, неся с собой укусы ледяного ветра, и где-то за долиной прогремел гром.

— Там штормит? — спросила Эмили.

— Шел дождь, но, похоже, становится еще хуже. Я двинусь в путь. Хочу добраться до пункта проката до наступления темноты, чтобы не заблудиться.

— Кинсли!

— Я шучу! Ну, не совсем. Но в худшем случае…

— Дочь…

— Что совсем неплохо, — поспешно добавила Кинсли, — так это то, что я посплю в своей машине до утра.

— Клянусь, все мои седые волосы — от тебя.

Кинсли хихикнула.

— Это потому, что я твоя любимица.

— У меня нет любимиц.

— Все в порядке. Ты не обязана признаваться в этом Мэдди. Это наш секрет, мам.

— Еще три седых волоска, Кинсли. Ты только что добавила мне три дополнительных.

— И ты великолепно выглядишь с этими серыми прядями.

Кинсли практически услышала, как закатились глаза ее матери.

— Ты же знаешь, что мы все ждем тебя, если понадобимся? — спросила Эмили.

Кинсли крепче сжала телефон и закрыла глаза.

— Я знаю, мам. Я люблю тебя.

Попрощавшись, она положила трубку и уставилась на домашний экран. Кинсли всегда была близка со своей семьей. Ее мать, несмотря на то, что выросла в доме, который они с Сиси описывали как душный и благопристойный, всегда старалась быть открытой и честной со своими дочерьми. Кинсли и Мэдисон могли обратиться к ней за чем угодно, каким бы неловким или неудобным ни был этот вопрос, зная, что их никто не осудит. Их отец, Эйден, всегда был практичным и поддерживал их так же, как и мама.

Тетя Сиси тоже была замечательной. Она приняла Кинсли в своем доме, и ее теплота и доброта — включая предложение задать этому болвану хорошую взбучку — сделали процесс обустройства Кинсли ее жизни в Соединенном Королевстве гораздо более гладким, чем это должно было быть.