Книга Неукротимый голод, страница 134 – Тиффани Робертс

Она положила руку на живот.

— Они приходят и уходят, одни сильнее других. Но я в порядке. Урганд сказал, что это нормально для людей на таком сроке.

Было это нормально или нет, Драккалу это не нравилось. Дискомфорт Шей в последнее время только усилился, и беременность явно повлияла на нее во многих отношениях. Ей было уже не так легко двигаться, как при их первой встрече, она часто казалась усталой и изо всех сил пыталась найти удобное положение в постели, как бы они ни двигались — или сколько разных подушек и одеял он ни раздобыл бы, чтобы помочь ей улечься. И он ничего не мог с этим поделать. Он ненавидел это чувство беспомощности, ненавидел то, что его пара страдает, и то, что он ничего не мог сделать, чтобы уменьшить ее страдания.

За последние несколько дней она привыкла постоянно ходить, даже когда в остальном выглядела измученной.

Шей встала перед ним, заставив остановиться, и подняла руку, чтобы обхватить его подбородок.

— Ты плохо умеешь скрывать свои мысли.

Драккал нахмурился.

— По вашим с Арком словам, я просто все время выгляжу сварливым.

— Горячий ворчун, — ее губы растянулись в широкой дразнящей улыбке. — Сексуальный ворчун.

Он посмотрел ей в глаза, и тепло разлилось по поверхности его кожи. Хвост взмахнул и коснулся внешней стороны ее ноги.

— Я просто хотел бы сделать для тебя больше, кирайя.

Ее улыбка смягчилась, и она провела большим пальцем по его щеке.

— Ты уже все делаешь, Драккал.

— Всего никогда не будет достаточно, — сказал он, не в силах сдержать улыбку на губах, он знал, что она считает подобные сантименты глупыми, но это была правда. Он никогда не был из тех, кто делится своими чувствами — и никто никогда не обвинял его в том, что он плохо скрывает свои мысли, — но в компании Шей это было естественно.

Щеки Шей порозовели. Она открыла рот, чтобы заговорить, но быстро закрыла его, губы были стали бледными и тонкими. Она отпустила его руку и схватилась за живот по бокам, резко втянув воздух.

— Ох. Это было тяжело.

Драккал снова нахмурился. Он положил одну руку ей на плечо, а другой обхватил ее щеку.

— Мы возвращаемся д…

Он замолчал, когда голос — хрипловатый женский голос, который был слишком знакомым — произнес:

— Драккал?

На мгновение прошлое Драккала, растянувшееся на двадцать лет, всплыло на первый план в его сознании. Вся боль, огорчение и душевная мука вернулись, такие же грубые и мощные, как и тогда. Он повернул лицо на голос.

Женщина-ажера ахнула.

— Это… это ты.

Ваня с годами почти не изменилась. Ее мех был тем же ржаво-коричневым, а глаза золотистыми — и такими же холодными, какими они были, когда он видел ее в последний раз. Она была высокой и атлетично сложенной, держалась с уверенностью, которую всегда демонстрировала, такая же естественная, красивая охотница, как и всегда. Даже ее наряд напоминал о днях их молодости — кожаная сбруя сверху, немногим больше, чем серия ремешков и пряжек, пересекающих ее холмики, широкий пояс с подсумками, ножом и бластером, и юбка, сшитая из лоскутов серой ткани и полосок кожи, усиленной тристилом.

Это была та же одежда, которую она, возможно, носила во время одной из их охотничьих вылазок два десятилетия назад.

Старая боль Драккала быстро прошла, но внутри него осталась пустота, вероятно, результат шока. Ему не следовало больше видеть эту женщину, и он не знал, что думать, что чувствовать. Драккал отпустил руку Шей.