Книга Дикое желание, страница 142 – Тиффани Робертс

Он был готов взорваться.

Тарген, пошатываясь, резко остановился, ударившись плечом о грубую кору ствола дерева. Его конечности дрожали, прерывистое дыхание было таким же неровным, вырываясь сквозь оскаленные зубы в шипящем рычании.

Он мог развернуться и вернуться в пещеру через несколько секунд. Он мог вернуться в ее тепло…

Зарычав, он усилил хватку на стволе. Его колени подогнулись от волны этого мучительного, волнующего давления, и только дерево удерживало его в вертикальном положении.

Ярость ревела в его голове, издавая звуки буйства и необузданного желания, угрожая разрушить его разум. Она хотела того же, что и он, — Юри и освобождения, — но эти вещи были едины в его Ярости.

Он прижал левую руку к животу, вонзил ногти и провел ими по коже. Боль, притупленная яростью, не приносила ясности.

Тарген снова зарычал и провел кулаком по своему члену.

Прерывистый вдох вырвался из его легких. Ощущение было ошеломляющим, удовольствие и боль переплелись так причудливо, что их невозможно было отличить друг от друга, и это было совсем не то, чего он жаждал. Это было совсем не то, что ему было нужно. Фантомное ощущение лона Юри вокруг его члена возродилось, дразня его, еще больше разжигая Ярость и усиливая это невозможное давление.

Она была так близко…

Но и Тарген тоже.

Он дрочил быстро, безжалостно, подпитывая движения руки всем своим разочарованием и тоской. Его бедра дергались в такт дикому ритму руки. Боль в паху только усилилась, став массивной и плотной, как гребаная звезда. Тарген зажмурился и еще быстрее задвигал кулаком.

Перед его мысленным взором возникло лицо Юри, ее полуприкрытые глаза блестели от вожделения, щеки раскраснелись, губы припухли от поцелуя. Она раздвинула свои гибкие бедра, предлагая свое лоно с его блестящими розовыми лепестками и сладким нектаром.

Его тело сотрясали спазмы с головы до ног, он был на грани этого окончательного освобождения. Так чертовски близко, все это время так чертовски близко… Давление поглотило Таргена, усиливая дрожь, пробегавшую по нему, усиливая его отчаяние, угрожая бросить его на колени.

Он чувствовал ее лоно вокруг своего члена, тугое, горячее, гладкое и скользкое — непохожее ни на что, что он когда-либо представлял, лучше всего, что он когда-либо испытывал.

Мышцы Таргена напряглись, и грубое рычание вырвалось из его груди, вцепилось в горло сквозь стиснутые зубы. Мгновение спустя он, наконец, взорвался. Густые струи семени брызнули из члена, подгоняемые волнами невыносимого удовольствия. Он не мог остановить движения своих рук и бедер. Как бы хорошо это ни было, как бы сильно ни было больно, он не мог остановиться.

Его ноги подкосились. Он упал на одно колено, оцарапав плечо о кору, не пропустив ни одного толчка.

Когда его спазмы, наконец, ослабли и подергивающийся член больше не извергался, Тарген остановил руку. Он сильнее оперся на дерево и склонил голову, тяжело дыша. Его учащенный пульс служил напоминанием о том, что все, что он здесь сделал, тольконемного ослабило давление. Он не удовлетворил никаких желаний, не унял свою Ярость.

Несмотря на то, что нестерпимая острота желания ушла, его член жаждал Юри.

И он почти трахнул ее несколько минут назад.

— Блядь, — прохрипел он, поднимая голову только для того, чтобы прислонить ее к стволу дерева. Медленно он разжал кулак и убрал его от члена. Его пальцы одеревенели, а мышцы предплечья ныли от напряжения. Ладонь была скользкой от семени. Он позволил руке упасть, восстанавливая дыхание и желая, чтобы его сердце замедлилось.