Книга Дикое желание, страница 148 – Тиффани Робертс

— И всех нас предупреждают, что Ярость может с нами сделать. Мы все знаем, даже если люди на улицах не говорят об этом. Это цена, которую мы платим, когда решаем сражаться за наш народ, когда мы решаем следовать старым воинским традициям. Эти наркотики, постоянное нахождение на пике Ярости — а когда мы участвуем в кампании, то безостановочно употребляем это дерьмо — все накапливается. Она становится… зависимостью, но от нее нельзя избавиться, не пичкая себя успокоительными препаратами. Твое тело достигает точки, когда наращивание Хрука постоянно, и если ты не дашь ему волю, он найдет свой гребаный выход.

Брови Юри нахмурились.

— Это звучит как выброс адреналина, хотя адреналин у людей обычно не оказывает такого мощного эффекта, как то, через что ты проходишь. Твой Хрук… что ж, вполне уместно, это похоже на ярость берсеркера в тех виртуальных играх, в которые я играла. И… это не обратить вспять? Либо успокоительные, либо тебе просто нужно смириться?

Он кивнул.

— И я решил просто смириться с ним. Обычно получается. У меня есть много способов выплеснуть Ярость, а если они меня подведут, я всегда могу пойти в бар и подраться.

Юри на мгновение прикусила нижнюю губу и посмотрела на огонь.

— А как насчет… секса?

— В армии воргалов служат оба пола, — он наклонился вперед и проверил яйца через отверстия в верхней части скорлупы, убирая их с огня одно за другим, пока продолжал. — А после битвы много ебли, и все в состоянии Ярости. Я пытался несколько раз, когда перебрался в Артос. Но даже когда я делал что-то, чтобы дать ей выход заранее, — его губы растянулись в гримасе, — гребаная Ярость всегда разгоралась, и все всегда становилось плохо. Некоторые виды могут это вынести. Но последняя… она была маленькой. Достаточно маленькой, чтобы заставить меня колебаться, но она хотела этого. И… черт возьми, это было слишком для нее. Слишком грубо. Она была волтурианкой.

— Была?

Тарген отстранился, его брови сошлись на переносице, когда он повернулся лицом к Юри.

— Есть волтурианка. Я, блядь, не убивал ее или что-то в этом роде. Но… это мало о чем говорит. Начиналось все хорошо, нам нравилось, пока она не укусила меня, и Ярость не взяла верх. Я думаю, она начала кричать и вырываться, но все было нечетко, как будто происходило где-то в другом месте. Я просто думал, что ей это нравится, понимаешь? Все, на чем я мог сосредоточиться, это…

Он откашлялся.

— К тому времени, как я кончил, она перестала сопротивляться. Она плакала, когда я стряхнул с себя туман. Я прижимал ее лицом вниз, и многие ее синяки были в форме моих рук. Ее колени были расцарапаны об пол.

— И ты думаешь, это случится со мной? — спросила Юри.

— Я знаю, что так будет. Она была хрупким маленьким созданием, а ты еще меньше ее, Юри. И с ней это случилось после того, как я уже выплеснул много Ярости.

Некоторое время она молчала, ее глаза искали его взгляд. Затем она встала на колени, протянула руку и обхватила его лицо ладонями.

— Я сильнее, чем кажусь, Тарген. Ты не сломаешь меня, — она погладила его по щекам большими пальцами. — Ты бы никогда не причинил мне боли.

Ее нежное прикосновение в сочетании с мягкой искренностью ее слов обволокло его сердце и сжало. Она доверяла ему так полностью, так беспрекословно. Но у него не было и доли этого доверия к самому себе. Он не мог разделить эту веру. Такая надежда привела бы только к ошибкам — и ущербу, — который невозможно было исправить.