Книга Поцелуй чернокнижника, страница 119 – Тиффани Робертс

Адалин потянулась к шару. Прикасаться к нему было все равно что прикасаться к одному из тех плазменных шариков, которые всегда продавались в сувенирных лавках. Это вызывало гул, который проходил через кончики ее пальцев и поднимался вверх по руке, скорее щекоча, чем причиняя боль. Крошечные волоски на ее руках встали дыбом.

— Накопление богатства на протяжении веков было одновременно и простым, и все более сложным. Я дорос до бессмертия где-то к тридцати годам. Моя магия стала полнее, и потребность в еде и питье уменьшилась. Это облегчило выживание, облегчило сбережение того, что я зарабатывал. Я начал рыскать по миру в поисках всего, что мог найти, что дало бы мне представление о моей магии, собрав огромную коллекцию текстов с обрывками информации со всего мира — некоторые из них содержали то, что я мог бы назвать заклинаниями. Эта коллекция сейчас находится в моем кабинете.

— Ты когда-нибудь находил кого-нибудь еще, похожего на тебя? — она перевернула руку, проведя пальцами по шару, прежде чем опустить ее на его ладонь.

Магическая сфера исчезла. Меррик переплел свои пальцы с ее и поднял ее руку, чтобы коснуться губами костяшек ее пальцев.

— Несколько человек. Но с течением времени необходимость соблюдать осторожность и секретность только усилилась, поэтому мое общение с ними было недолгим. Похоже, большинство из нас, кто остался, выживали в одиночестве и стали недоверчивыми даже друг к другу.

— Поэтому ты никогда… не был в отношениях?

Черт, зачем она мучила себя, задавая этот вопрос?

— У меня никогда не было отношений, потому что единственное влечение, которое я испытывал к кому-либо, было поверхностным. Те несколько раз, когда я заставлял себя выходить в человеческое общество, у меня были отношения с женщинами, но из этого не вышло ничего, кроме мимолетного взаимного удовольствия.

Ревность Адалин поднялась внутри нее и взревела. Она была яростной, она поглощала. Ее лоб нахмурился, и она уставилась на танцующий огонь. Даже когда она поднимала эту тему ранее сегодня, она знала, что у нее не было права ревновать, но, черт побери, она ревновала. Она ненавидела каждую безликую женщину, которая когда-либо прикасалась к нему, к кому он прикасался, кто испытывал хотя бы малую толику того удовольствия, которое испытывала Адалин, когда была с ним.

Смех Меррика был глубоким, раскатистым и сочным. Адалин почувствовала его так же сильно, как услышала.

— Моя маленькая Адалин ревнует? — он скользнул рукой с ее руки на бедро, двигаясь вверх по ее боку, пока пальцы не коснулись нижней части ее груди. — Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя так, как ты.

Она непроизвольно крепче сжала его руку, и дыхание перехватило. Бушующее пламя внутри нее усилилось и превратилось в другой вид жара — жара, подпитываемого желанием, жара, доводящего потребность до лихорадочной степени.

Он наклонил к ней голову так, что губы оказались у ее уха, и прошептал:

— Если я не ясно дал понять это своими словами, полагаю, мне придется показать тебе, — наклонив голову еще ниже, он прижался губами к тому месту, где соединялись ее плечо и шея. Легкое царапанье его зубов по ее коже вызвало трепет прямо в ее сердце.

Он отпустил ее руку и положил свою на ее правую грудь, обхватив через рубашку. Кончиками пальцев он на мгновение коснулся ее соска, прежде чем двинул обе руки вниз, по ее животу, к поясу брюк.