Книга Ткач, страница 116 – Тиффани Робертс

— Ты собираешься испортить меня, не так ли? — спросила она.

— Испортить тебя? — пальцы замерли, Рекош склонил голову набок, нижние челюсти задергались. — Как бы ты… испортилась?

Ахмья со смешком покачала головой.

— Не испортить, как портится еда. Испортить, как баловать. Эм… осыпать меня кучей красивой новой одежды и подарков.

Рекош защебетал, переплетая длинные полоски шелка.

— Да, я буду портить тебя. Я не успокоюсь, пока не подарю тебе каждую звезду на небе.

— Я просто шучу, Рекош! Мне не нужны подарки, — она подошла к нему и поцеловала в головной гребень. — Мне нужен только ты.

Успокаивающее тепло растеклось по его сердцу. Он схватил ее за подбородок, прежде чем она успела отстраниться, и повернул к ней лицо.

— Все, что тебе нужно, все, что ты хочешь. Все. Я дам это тебе, Ахмья. Ты — все, что мне нужно.

— Я твоя, Рекош, — она провела пальцами вверх по его предплечью, пока не обхватила запястье, затем медленно провела его рукой вниз по своему горлу к груди, прижимая его ладонь к сердцу. — Пока мое сердце не перестанет биться.

Рычание вырвалось из его груди. Отложив свою работу в сторону, он обнял Ахмью и притянул ее к своему телу, прижимаясь головным гребнем к ее лбу, в то время как его застежки обхватили ее ноги.

— Ты останешься моей даже после того, как мы испустим наш последний вздох, кир’ани ви’кейши.

Заложив руку ей за голову, он грубо коснулся ртом ее мягких губ, полный решимости пометить ее всеми способами.

Рекош не раз чуть не потерял Ахмью. Восьмерка, казалось, была полна решимости доказать, что она не предназначена для этого мира. Но она была. Она принадлежала ему, и он отказывался думать о жизни без нее, особенно теперь, когда наконец-то заявил на нее права. Он сделает все необходимое, чтобы удержать ее рядом с собой, даже если для этого придется бросить вызов богам.

Он отстранился, чтобы посмотреть на свою прекрасную пару. Глаза Ахмьи приоткрылись, как будто она вышла из легкого оцепенения. Губы покраснели от грубого поцелуя, а глаза казались темными безднами в тенях, отбрасываемых костром позади нее. Он бы с радостью потерялся в них навсегда.

Аромат Ахмьи заполнил его легкие, прилип к тонким волоскам, пропитал его целиком. И его тело отреагировало на ее сладость, на ее тепло, на ее прикосновения. Ноющий член прижался к щели, которая, как он чувствовал, приоткрылась.

Стиснув зубы, Рекош отодвинулся от нее. Пространство, которое он создал между ними, казалось невероятно огромным и холодным.

Ничего не изменилось. Ей все еще нужно время.

Застежки плотно прижались к щели, и он едва сдержал рычание от боли в члене.

— Позволь мне закончить, — сказал он, желая, чтобы сердце успокоилось, а тело расслабилось, — чтобы мы могли отдохнуть.

Ахмья усмехнулась.

— Хорошо.

Когда он потянул за частично заплетенный шнур, она отступила. Он ничего так не хотел, как притянуть ее спиной к себе, задрать платье и погрузить член глубоко в ее горячую, влажную киску, почувствовать, как ее тело обвивается вокруг него. Вместо этого он сосредоточился на ощущении шелка и движениях пальцев, выражая истинное желание только низким, хриплым рычанием.

Но как бы он ни старался сосредоточиться на своей задаче, он слышал нежное, любопытное напевание Ахмьи, звук ее ботинок по земле, когда она удалялась все дальше, шорох шелка на ее коже и шелест шевелящейся растительности.