Книга Ткач, страница 115 – Тиффани Робертс

— Руки вверх, ви’кейши, — сказал он.

Ахмья прерывисто выдохнула, прежде чем поднять руки над головой.

Желая, чтобы его сердца успокоились, а стебель смягчился, он натянул платье ей на руки, стараясь не обращать внимания на прикосновение шкуры к ее коже, когда тянул его вниз по ее телу.

Она встала в прежнюю позу, как только платье оказалось на месте.

Убрать от нее руки отняло у Рекоша почти всю силу воли. До Ахмьи он никогда не осознавал, насколько сильными — и противоречивыми — могут быть инстинкты. Он должен был защищать ее, обеспечивать и нуждался в спаривании с ней. Он жаждал облачить ее в свой шелк, но каждый раз, когда видел в нем, его охватывало непреодолимое желание сорвать одежду с ее тела и снова заявить на нее права.

Сейчас это желание бушевало. Но он отринул его, сделав еще один шаг назад и пробежав взглядом по своей паре, чтобы оценить работу. Платье облегало ее фигуру, но было достаточно свободным, чтобы можно было легко надеть и снять. Подол доходил ей до колен, а юбка была достаточно широкой, чтобы не стеснять движений при ходьбе, беге или лазании.

— Как оно тебе? — спросил он.

Ахмья провела ладонями по ткани к бедрам. Платье соскользнуло вниз по ее телу, обнажая мягкую плоть грудей и тугие соски.

Рекош сжал кулаки, и боль внутри него усилилась.

Она со смешком подхватила верх платья и потянула его обратно, встретившись с ним взглядом.

— Приятно на ощупь, но я думаю, мне нужно что-то, что лучше держало бы его на месте.

— Что-то, что держало бы его на месте… — его жвалы отвисли, когда он изучал платье. Он подогнал его под ее тело, но сделал немного свободнее, чтобы ей не приходилось с трудом надевать и снимать его. Конечно, без застежек оно не могло идеально держаться на ней.

Создание человеческой одежды было новым и захватывающим испытанием для Рекоша. Несмотря на то, что большую часть жизни он провел за ткачеством и шитьем, он многого не знал об одежде, которую предпочитают люди, и ему предстояло научиться. Он приветствовал обучение, находя удовольствие в сопутствующем ему творчестве. Его взгляд остановился на ее обнаженных плечах.

— Ах…

Рекош отвернулся, подобрал с земли запасные лоскутки ткани и взялся за нож. Решение было таким простым, как же он не подумал об этом до того, как дарить ей платье?

С осторожностью, которая противоречила его волнению, он нарезал обрезки на более тонкие полоски, которые разделил на две группы по три. Взявшись за концы, он быстро и прочно сплел полоски в шнуры.

Закончив, он сократил расстояние между собой и Ахмьей.

— Замри на минутку, кир’ани ви’кейши, — Рекош просунул пальцы под верх ее платья, слегка оторвав его от кожи, и закрепил короткие шнурки на ее плечах. — Так хорошо?

Улыбаясь, Ахмья провела пальцами по одной из плетеных лямок и кивнула.

— Мне нравятся.

Рекош издал трель. Пришив бретели к платью, он обрезал излишки шелка и отступил, чтобы оглядеть ее.

Как могли бы сказать Терновые Черепа… Под светом луны и звезд его найлия была прекрасна. Но была еще одна вещь, которую он мог бы сделать для платья — что-то, что украсило бы его и в то же время выполняло практическую функцию.

Наклонившись, он взял самый длинный из лоскутков ткани и нарезал на несколько полосок, взгляд метнулся к его паре, когда она провела руками по платью.