Книга Ткач, страница 112 – Тиффани Робертс

Люди построили массивное металлическое жилище, приводимое в действие молнией, которая перенесла их сюда с далеких звезд. Даже в разрушенном состоянии оно было завораживающим и внушало благоговейный трепет.

Но ткань, искусно и с любовью сотканная из мельчайших нитей, производила на него не меньшее впечатление. Шелк был всем для вриксов — это тепло и уединение, это истории, это сообщество, когда ткачи работали, разговаривали, щебетали и ворчали.

Он скреплял все вместе. Всех.

Рекош уже подбирался к подолу платья, когда перед его лицом появилась рука, держащая большой кусок мяса.

— Рекош, ешь, — сказала Ахмья.

Он вздрогнул. Игла соскользнула, уколов палец, и он рефлекторно отдернул руку с шипением.

Ахмья ахнула, ее глаза округлились.

— Мне так жаль!

Хотя он не видел и не слышал движения, она, очевидно, встала и обошла костер, чтобы встать рядом с ним.

С тихим щебетанием Рекош повернул палец к огню, проверяя, не блестит ли кровь.

— Боль была небольшой, ви’кейши. Как вы говорите? Пустяковая? — он поднял руку, оставив между указательным и большим пальцами расстояние в нитку. — Но я не хочу испачкать ткань.

— Я не хотела тебя напугать. Просто… — она посмотрела вниз, и Рекош проследил за ее взглядом и увидел палку, которую она держала вместе с куском мяса в другой руке. — Иногда, когда ты работаешь, твой разум улетает куда-то, и кажется, что все вокруг исчезает. Ты забываешь даже позаботиться о себе.

Что-то потеплело в груди Рекоша, сосредоточилось в области сердца. Она заметила. Означало ли это, что… что она наблюдала за ним так же долго, как он наблюдал за ней? То, что она обращала внимание, так глубоко заботилась о нем, значило для него больше, чем он мог выразить.

И все же он не хотел беспокоить ее. Не хотел, чтобы она беспокоилась о нем и его благополучии. Как ее пара, он был обязан заботиться о том, чтобы ее существование было как можно более беззаботным.

Его жвалы опустились, и он слегка опустил платье.

— Я не хотел огорчать тебя, Ахмья.

— Я не огорчена, — она встретила его взгляд и улыбнулась. — Я могу покормить тебя, пока ты работаешь. Тебе нужно есть гораздо больше, чем мне.

— Ты накормишь меня, моя найлия?

Ахмья кивнула и поднесла кусок мяса к его рту.

Из груди Рекоша вырвалась нежная трель. Он открыл рот и высунул язык, втягивая мясо внутрь. Оно уже потеряло большую часть тепла, но вкус все еще был приятным.

В большей степени из-за того, как оно было ему предложено.

— Спасибо, — сказал он.

Он возобновил работу, разделяя внимание между шитьем и своей парой. Теперь, когда она разрушила дымку его сосредоточенности на работе, он не мог не замечать ее близости и аромата, который оставался ярким, несмотря на запахи жареного мяса и дыма. И каждый раз, когда она предлагала ему еще кусочек, он открывал рот и с готовностью брал его.

Сделав последний стежок, Рекош обрезал нитку, вынул иголки из шва и перевернул платье, прежде чем развернуть его для осмотра.

— Ты действительно злился на меня? — спросила Ахмья.

Опустив платье, Рекош наклонил голову и посмотрел на нее.

— Злился на тебя?

Она указала на свою одежду.

— За то, что надела это.

Это было похоже на ловушку, накинутую вокруг его сердца и туго натянутую.

— Ахмья, как я могу злиться на тебя? Ты моя ви’кейши, моя найлия. Моя жена.