Книга Ткач, страница 110 – Тиффани Робертс

Его руки сжались на ней, рот приоткрылся, дыхание смешалось с ее. Рекош запустил пальцы в волосы Ахмьи, взгляд смягчился.

— Из всех человеческих слов, которые я выучил, кир’ани ви’кейши, ни одно не заставляет мое сердце петь так, как эти. Аната ва ватаси но тайсэцу на хито.

ГЛАВА 21



Рекош знал, что его взгляд должен был быть прикован к жарящемуся на вертеле нуруналу. Между дразнящей песней шипящего мяса, потрескивающим пламенем и соблазнительным ароматом, наполняющим нос, его желудок скручивало от предвкушения. И он был уверен, что его пара была так же голодна.

С тех пор, как он в последний раз готовил, прошло несколько восьмидней, и задача требовала внимания. Большинству вриксов этот процесс был настолько приятен, что они почти не обращали на него внимания, почти инстинктивно готовя еду и одновременно занимаясь разговорами или другими делами. Но Рекош еще не был настолько искусен в этом. Он знал только, что слишком мало времени на прожарку приведет к тому, что его Ахмья сочтет мясо неаппетитным и потенциально тошнотворным, в то время как слишком много приведет к образованию обугленных, несъедобных отходов.

Что касается места, они нашли хорошее укрытие, но это не означало, что он мог пренебречь наблюдением. Позади и с одной стороны они были защищены каменными стенами, поросшими лианами и мхом. С другой стороны под углом росло массивное, уродливое дерево, служившее им стеной и крышей в убежище.

Хотя вход в это естественное помещение имел всего несколько сегментов в поперечнике, этого было более чем достаточно, чтобы опасность проникла внутрь.

Но он не мог оторвать глаз от Ахмьи. Она сидела на толстой ветке по другую сторону костра, наблюдая за мясом и пляшущими языками пламени, не обращая внимания на его внутреннюю борьбу.

На ней снова были ботинки. Он понимал почему: они были прочными, надежными и защищали ее ноги. Ботинки его не беспокоили.

Розовые шелковые покрывала, которые она снова надела, беспокоили Рекоша очень сильно.

Эта простая одежда была плохой даже до тех испытаний, которые выпали на долю Рекоша и Ахмьи. Теперь она была в пятнах и рваной.

И шелк был не его.

Это был истинный источник гнева — его пара была одета в шелк другого врикса, возможно, другого мужчины. Это ничем не отличалось от попыток кого-то другого заявить на нее права. Он этого не допустит, не станет больше терпеть.

Его хватка на палке, удерживающей мясо, усилилась, и дерево протестующе заскрипело.

Эта ткань не заслуживала прикосновения к коже Ахмьи, не заслуживала находиться где-либо рядом с ней.

Отныне только его шелк.

Он издал низкое рычание.

Ахмья взглянула на него и выгнула бровь.

— Я не верю, что это урчал твой желудок.

Рекош фыркнул.

— Это не так.

Уголки ее губ изогнулись в широкой улыбке, и она потянула за край изодранной юбки.

— Ты все еще злишься из-за этого?

Клыки на его жвалах клацнули друг о друга, когда он заставил себя посмотреть на мясо, скрестив руки на груди.

— Рекош! — Ахмья рассмеялась. — Я уже объясняла, почему я ношу это.

Потому что платье, которое он сшил для нее, не подходило для путешествия по джунглям, потому что она не могла видеть его поврежденным или испачканным, потому что хотела, чтобы оно было в идеальном состоянии, чтобы похвастаться им, когда они вернутся в Калдарак.