Книга Ткач, страница 146 – Тиффани Робертс

Она развернулась и почтительно поклонилась, три врикса, сопровождавшие ее, сделали то же самое, и все повторили эти слова преданным шепотом.

Наша королева из пепла и костей.

Только тогда Рекош увидел, что все это время скрывалось за ними четырьмя.

Высокая фигура, облаченная в украшения из полированного золота и яркий фиолетовый шелк — женщина-врикс, похожая на скелет. Ее руки были раскинуты, когтистые пальцы угрожающе растопырены, а челюсть отвисла, обнажив острые зубы. Чернота пустых глазниц была невероятно глубокой, наполненной голодом и злобой.

Воплощение смерти.

— О Боже мой, — прохрипела Ахмья.

Холодные руки ужаса сомкнулись вокруг сердец Рекоша и сжались, вонзив когти, чтобы высосать из его тела все тепло и силу.

Зурваши.

Она была здесь. Каким-то образом она была здесь, и…

Он сделал обжигающий вдох, и его сердца забились в быстром, изматывающем ритме.

Нет, это была не Зурваши. Это были останки Зурваши. Он мог видеть темную шелковую нить, аккуратно обмотанную вокруг почерневших костей, скрепляя их друг с другом и с каркасом из палок и столбов, торчащих из больших плоских камней, сложенных под скелетом.

— Теперь она нечто большее, — заявила Оганкай. — Наша королева. Королева. Более великая, чем Восьмерка, она — правительница всех вриксов, и наше ничтожное подношение ускорит ее возвращение в этот мир шкуры и крови.

Ахмья повернула голову, чтобы встретиться взглядом с Рекошем. Ее глаза так много выражали в этот мимолетный момент. Страх и неуверенность — да, но также и ее любовь.

Этот взгляд разбил его сердца и сразу же укрепил их, потому что в нем также выражалось простое, но глубокое понимание.

Рекош и Ахмья были этим подношением.

Нет.

Он не мог не защитить ее снова, какой бы невозможной ни казалась ситуация. Он не мог потерпеть неудачу.

Когда Оганкай и ее одетые в ткань спутники разогнулись, Улкари выпрямилась, придавив Рекоша своим весом. Как только она оторвалась от него, Когти, пришедшие ей на помощь, оторвали его от земли.

Он резко согнул запястья, ища поврежденную веревку своими длинными когтями, не обращая внимания на боль в суставе.

Подняв голову, он теперь мог видеть то, что лежало перед святилищем со скелетами. Квадратная яма, три сегмента в поперечнике и два в глубину, заполненная ветками и сучьями. Под слоем свежей древесины лежал пласт серой золы, обугленные дерево и кости — он мог лишь надеяться, что они принадлежали животным.

Одетые самцы отошли от ямы, чтобы принести большую корзину, наполненную сухими листьями, травой и ветками.

— Сегодня, моя королева, твоя воля исполнена, — воскликнула Оганкай, широко раскинув руки. — Двое твоих врагов предстанут перед твоим правосудием.

Двигаясь в унисон, самцы бросали в яму пригоршни хвороста. Такого сухого, что он, вероятно, быстро загорится.

— Не делайте этого, — сказал Рекош ровным голосом, несмотря на то, что его дыхание становилось все более частым и неглубоким. — Вы пожалеете об этом.

Один из его когтей зацепился за веревку и потянул.

С тихим звуком дискомфорта Ахмья перекатилась и встала на колени.

— Ты не в том положении, чтобы угрожать, — проскрежетала Улкари рядом с Рекошем.

— Это не угроза. Только правда.

Он услышал звон золота, когда Улкари пошевелилась, и приготовился к последующему удару.

Но Оганкай повернулась, чтобы посмотреть на него, и сделала резкий жест рукой.