Книга Ткач, страница 38 – Тиффани Робертс

— В другой раз, Гарахк. Я вплетаю свои слова в узы.

Щебеча, Гарахк повернулся и зашагал прочь. Остальные из его группы последовали за ним. Вскоре все они скрылись из виду, хотя их веселые голоса еще некоторое время доносились до Рекоша.

— Они ничего не поймают, пока их голоса так громки, — сказал Оккор, который был среди оставшихся Терновых Черепов.

— Громкий голос, громкий шар'тай. Разве это не так? — спросил Рекош.

Задумчивый гул донесся со стороны Оккора.

— Когда ведешь войну, да.

— Но для охоты громкий голос — пустое брюхо, — добавил желтый Терновый Череп по имени Эльхарат.

— Ах, вот почему ткач сегодня не охотится, — сказал другой Терновый Череп. — У него слишком громкий голос.

Рекош защебетал вместе с другими вриксами.

— Не слишком громкий. Слишком неутомимый. Слова падают, как дождь с неба, вызывая наводнение.

— Наводнение, которое заставит нас молиться о скорейшем наступлении сухого сезона, — Оккор нарисовал знак Восьмерки руками.

Подняв жвалы в ухмылке, Рекош ответил:

— Возможно, тогда я сделаю свой голос еще громче, чтобы Восьмерка тебя не услышала.

Оккор со стуком ударил передней ногой по ноге Рекоша. Запах Тернового Черепа — камня и дерева с легким привкусом трясины — был одновременно знакомым и незнакомым. Он и другие Терновые Черепа поставили корзины и мешки, которые принесли с собой, и быстро разбили лагерь.

Лейси встала рядом с Рекошем.

— Это то самое место?

Рекош кивнул, но все слова, которые он мог бы сказать, мгновенно испарились из головы, когда с другой стороны от него появилась Ахмья.

Она была так близко, что одно ее присутствие заставляло кожу покалывать от тепла, а тонкие волоски — вставать дыбом. Всякий раз, когда они оказывались так близко друг к другу, Рекош отчаянно боролся с собой, чтобы не потянуться к ней, как и сейчас. Его сумка, казалось, оттягивала плечо, ее содержимое ощущалось в восемь раз тяжелее, чем раньше.

— Гарахк сказал, что мы останемся здесь на ночь? — спросила Ахмья, когда они с Лейси взяли по корзинке.

Грудь Рекоша выпятилась.

— Ты с каждым днем все лучше понимаешь слова вриксов, ви’кейши.

Она улыбнулась ему.

— Ты и сам довольно быстро учишь английский.

Он защебетал и склонился в поклоне, прикоснувшись костяшками пальцев к головному гребню.

— Я учусь ради тебя, Ахмья.

— Рекош… — она наклонила голову, отчего волосы упали, частично закрыв лицо, и крепче ухватилась за корзину, стоявшую перед ней. — Ты ничего не должен ради меня делать.

— Это нужда, — он протянул руку, подцепил пальцем ее свисающие волосы и нежно заправил пряди за ухо, — и желание.

Темные глаза Ахмьи встретились с его. Выпрямляясь, он провел пальцем по ее подбородку, приподнимая лицо, чтобы их взгляды встретились.

— Не прячься. Не от меня. Никогда от меня.

На ее щеках расцвел румянец, но она не отвела взгляда. Вместо этого она облизнула губы маленьким язычком и обхватила пальцами его запястье. Ее кожа была теплой, а рука дрожала.

— Не буду.

Она произнесла эти слова так тихо, что Рекош задумался, не почудились ли они ему. Его сердца забились быстрее, стуча громче, чем ее голос.

Лейси громко кашлянула.

— Мне, э-э, оставить вас наедине, или нам…

Ахмья резко втянула воздух, и ее глаза широко раскрылись. Она отпрянула от Рекоша и поспешила к другому человеку.

— Нет. Нет, извини. Много работы, верно?