Книга Скиталец, страница 2 – Тиффани Робертс

Капля пота скатилась между грудей. Хотя ткань, обернутая вокруг головы и тела, защищала ее кожу от солнца, она не могла уберечь от жары. Если бы не жалящие песчинки, частые гости ветра, она бы сорвала с себя влажную от пота ткань.

— Что, черт возьми, еще можно найти в этой мусорной куче?

Голос сестры отозвался из глубин ее памяти.

Всегда есть что найти, так что давай превратим это в игру. Тот, кто найдет лучшее сокровище, получит большую порцию.

Табита всегда умела отвлекать Лару по мелочам, предлагая игры и соревнования, чтобы скрыть правду об их ситуации. И, независимо от того, кто находил хорошую еду, она всегда отдавала Ларе большую долю. Нравилось это Ларе или нет, сбор мусора был единственным способом найти вещи, которые боты сочли бы ценными. В противном случае — ей вообще нечего было бы есть.

— Чертовы боты, — Лара разгребала мусор, отбрасывая в сторону камешки и пыль. При мысли о Табите в груди у нее защемило от беспокойства. Лара не видела сестру почти два месяца.

Она перебирала обломки, кидая каждый найденный кусочек металла в свою сумку. Осколки были маленькими и в плохом состоянии, но они, по крайней мере, чего-то стоили. И все же, после нескольких часов, проведенных под безжалостным солнцем, она надеялась на что-то более существенное.

Тихий звон камня о керамический осколок заставил ее остановиться. Она подняла один из осколков и перевернула его. Хотя синий узор на нем и поблек от времени и износа, он все еще был виден — это была часть цветка. Она осторожно смахнула рыхлый слой грязи с земли, обнажив еще несколько предметов того же цвета.

Когда-то каждый предмет был частью большего целого. Миски, тарелки и кубки, каждая из которых была прекрасна сама по себе. Какой от них теперь прок? Они не стоили пыли, в которой лежали.

Лара уже собиралась отбросить большой осколок обратно, но узор снова привлек ее внимание. Она видела цветы только на картинках, и даже их было трудно найти. Она спрятала осколок в складку ткани, обернутую вокруг талии, подальше от всего, что могло бы повредить его еще больше.

Дальнейшие раскопки принесли еще несколько предметов; к обломкам в ее сумке присоединились две ржавые вилки и три ложки. Отодвинув доску из сгнившего дерева поменьше, она нашла твердый кусок стекла. Она потянула за него. Сопротивление подсказало ей, что он был намного больше, чем она думала.

Используя плоский камень, она осторожно покопалась в стекле, ее волнение росло по мере того, как открывалось все больше. Наконец, она вытащила его. Она с изумлением держала тяжелый кувшин в руках; стекло было запотевшим и поцарапанным, но целым, за исключением небольшого скола у основания. У него была гладкая изогнутая ручка, а выступы снаружи представляли собой рельефные изображения листьев и цветов в плавных формах.

Это было прекрасно.

Зажав в руке кончик рукава, она стерла немного грязи, чтобы стекло отразило солнце. Он переливался всеми цветами радуги, оттенки менялись, когда она поворачивала его туда-сюда.

Встав, она сняла с пояса кусок ткани и обернула им кувшин, прежде чем положить сверток в сумку. Она подняла его и прижала к груди. Одна маленькая оплошность, и все могло разбиться вдребезги. Без сомнения, это была лучшая вещь, которую она когда-либо находила, и ее так и подмывало оставить ее себе. Но пустой желудок не позволил бы этого сделать.