Книга Скиталец, страница 77 – Тиффани Робертс

— Давай, мы перейдем к делу, — сказала она, взглянув на него, — раз уж ты собираешься уехать на несколько дней.

Лицо Ронина расслабилось, и, казалось, он собирался что-то сказать. Возможно, что все в порядке, что ей не нужно танцевать сегодня вечером, потому что она расстроена и устала. Или что, поскольку он прикоснулся к ней и нарушил свое слово, для нее было нормально нарушить свое сегодня вечером.

Вместо этого он сжал губы в тонкую линию и кивнул.

Итак, Лара танцевала, как делала каждую ночь после своего первого появления в этом доме. Ее движения были скованными, конечности тяжелыми, а шаги неуклюжими. Она была оцепеневшей, ее разум витал где-то далеко.

Что было еще хуже, Ронин сидел неподвижно, наблюдая за происходящим, не выказывая никакого удовольствия. Он выглядел скучающим или незаинтересованным, ничем не отличаясь от других разов.

Она приблизилась к столу, развернулась и ударила по нему кулаками.

— Какой, черт возьми, в этом смысл? — закричала она, прерывисто дыша.

Его единственным движением было слегка приподнять голову, встретившись с ней взглядом.

— Мы заключили соглашение.

— Кого волнует договоренность? Я хочу знать почему! Ты смотришь и смотришь, и ради чего? Я как будто танцую для долбаной стены!

— Потому что я хочу понять. Я смотрю, как ты танцуешь, и это завораживает меня, потому что я никогда не видел ничего подобного. Я знаю все мышцы и кости, которые обеспечивают твое передвижение, понимаю научные законы, которые определяют твой импульс и равновесие. Здесь не должно быть никакой тайны. Но когда ты танцуешь — когда ты по-настоящему танцуешь — я не могу отвести взгляд.

— Хочешь узнать большой гребаный секрет? — она наклонилась над столом, сокращая расстояние между ними. — Это называется быть живым!

Его брови опустились, глаза сузились, а челюсть выпятилась, и все это так слегка, что она могла себе это представить. Но тонкое выражение его лица насторожило ее. Она отступила от стола.

Когда Ронин двинулся, то сделал это быстро. Его стул упал назад, когда он встал. Почти небрежным взмахом руки он отбросил стол, опрокинув его набок. Разрыв между ними сокращался по мере его неумолимого продвижения.

Покрытое шрамами лицо Военачальника всплыло в ее памяти. Это было похоже на то, как он двигался той ночью.

Лара заметалась вокруг стойки, отчаянно желая, чтобы между ними было что-то твердое. На какой-то ужасающий момент она была уверена, что он проломит себе дорогу прямо сквозь нее. Она отвернулась, присела на корточки и подняла руки, чтобы защититься от грядущего наказания.

— Должно ли существо быть из плоти и крови, чтобы быть живым? — спросил он низким голосом, полным гнева. — Неужели людям принадлежит это понятие, и они могут его определять.

Она рискнула взглянуть на него как раз в тот момент, когда он ударил кулаком по столешнице. Треск был достаточно громким, чтобы заставить ее вздрогнуть. Она отшатнулась, тихий испуганный звук вырвался из ее горла. Неужели она ничему не научилась? Неужели она не может просто закрыть рот и танцевать? Неважно, нравится ли ему это; пока он кормит ее, почему ее это должно волновать?

— Я думаю, я рассуждаю, я реагирую на мир вокруг меня. Я подвергаю сомнению то, что знаю и вижу, и мне интересно, что может принести будущее, хотя я знаю, что оно вряд ли будет отличаться от прошлого. Я надеюсь! — его голос затих, став каким-то грубым. — Я тоскую.