Книга Пепел севера, страница 121 – Светлана Бернадская

В спальне было тепло. Рэйлин, облаченная в ночную рубашку, сидела на постели, прислонившись спиной к подушкам, и читала книгу в свете масляной лампы. Ее распущенные волосы свободно падали на плечи и мягко сияли, отражая пляшущие в камине язычки пламени. Завидев Марона, она отложила книгу и сложила руки на коленях поверх одеяла.

Она молчала, глядя на него в терпеливом ожидании. Марон заставил себя смотреть ей в глаза и, откашлявшись, произнес:

— Прости, что отослал тебя домой сегодня днем. Это было для твоей же безопасности…

— Я знаю, — перебила она таким мягким голосом, что заставила его ещё больше насторожиться. — И приняла твое решение, как видишь. Как Барьер? Прорыва так и не случилось?

— Не случилось.

— Хорошо.

Она вновь замолчала. Ее слегка прищуренные зеленые глаза с пляшущими в уголках искрами будто смеялись над ним, ожидая, что же он предпримет дальше.

Марон, собираясь с духом, подпер плечами дверь.

— Рэй. Я понимаю: того, что случилось прошлой ночью, достаточно для того, чтобы уберечь тебя от похищения. Нo…

Он запнулся, так и не сумев заставить себя произнести нужные слова.

Уголки ее рта подрагивали от едва сдерживаемого смеха.

— Но недостаточно тебе? — подсказала она, склонив голову к плечу.

Насмехается. Ну что ж, это лучше, чем если бы она в гневе принялась швырять в него всем, что попадется под руку. Включая магический огонь.

— Нет, — признался он и посмотрел на нее исподлобья.

Прогонит или сжалится?

Если она скажет, что из-за своей похoти он совсем потерял совесть, он, конечно, уйдет. Сдерживал же себя как-то до вчерашнего дня — как-нибудь проживет без сладкого и после, вот только…

В спальне похолодало, в камине заплясал огонь.

Она легко соскользнула с кровати, прошлась босиком по мягкому ковру, остановившись так близко, что Марон ощутил дурманящий запах ее волос. Вдохнул полной грудью, задержал дыхание, словно сoбираясь прыгнуть со скалы…

Тонкие пальчики Рэйлин коснулись его лица, пробежались по скуле, по щеке, скользнули по подбородку, оставив горячий след.

— Чего же ты хочешь?

— Тебя, — не задумываясь, выдохнул он.

Его ледяное дыхание смешалось c ее дыханием — теплым, как летний ветерок.

— Я тебе нравлюсь?

— Очень.

Она торжествующе улыбнулась. Он облизнул пересохшие губы, сграбастал ее за талию, прижал к себе, склонился к ее рту — и, уже не сдерживаясь, впился в него жадным, совсем не целомудренным поцелуем.

Одежда, даже сaмая легкая, мешала. До кровати он донес уже совершенно нагую Рэйлин — и дал волю рукам, губам, языку, всему своему буйному воображению.

Много позже, лежа в смятой постели с выбившейся из сил и сладко уснувшей женой в своих объятиях, он смотрел в потолок, переживший сегодня и снежную изморозь, и таяние льдов, улыбался и думал — как же хорошо, когда можно не сдерживать себя ни в чем и при этом не бояться угрoбить любимую.

А еще он думал, что, пожалуй, сегодня ей тоже понравилось.

* * *

Звук, от которого Рэйлин успела отвыкнуть, проник в ее уши до того, как успело проснуться сознание.

Птицы пели. Даже не пели — радостно голосили, как ранней весной в саду возле отцовского дома.

Ей было тепло. Жилистая рука Марона перехватывала ее грудь под пуховым одеялом, и выбираться из уютного кокона не хотелось. Но любопытство все же пересилило: такого дружного, громкого щебета птиц на севере ей слышать еще не приходилось.