Книга Каменное сердце, страница 13 – Светлана Бернадская

И он полюбил ее уже тогда. Или нет: пожалуй, чуть раньше, когда увидел в бою — с горящими глазами и этой отчаянной улыбкой, похожей на волчий оскал. И до сих пор проклятое сердце ныло, когда глаза останавливались на этих губах, на белой шее, на тoнких, изящных пальцах.

А она огорошила его снова. То рычала, что бы и думать о женитьбе не смел, то сама пожелала назваться женой, и свадьбу велела отпраздновать прямо сегодня.

Что за дела?

И правда, Талгор мало что понимал в женщинах.

А ведь нужно разобраться. И убедить Хелмайн, что он на ее стороне. Что в самом деле хочет помочь.

И возможно, даже способен.

Вот только услышит ли? Если не доверяет нисколько…

А у негo мало времени. И воевода Мелв, сам того не ведая, сегодня подтвердил его догадки.

Талгор уже прожил гораздо дольше отмеренного ему срока. И сердце все чаще ощущалось в груди тяжелым, холодным куском мертвого камня.

Пир длился долго. Хелмайн хохотала, плясала и веселилась, как в ту самую, не к добру помянутую ночь, но тогда она была искренней, а сейчас в ней чувствовался надрыв, пугающий близким безумием.

Талгор послушно улыбался. Πринимал здравицы. Знакомился и балагурил с северянами. Ел — и не чувствовал вкуса еды. Пил — и никак не мог захмелеть.

На Хелмайн — отчаянно красивую, смеющуюся, с горячечным румянцем на щеках и с этими ужасными следами от ремней на запястьях — страшно было смотреть.

И лучше не думать о том шраме на ее животе. Бедняжка. Как же ее угораздило? Он знал, что Гридиг Талль, это чудовище, отправлял ее в военные походы во главе северного войска. И доставалось ей немало, но такое… Это слишком жестоко для женщины.

Впрочем, он все равно не смог бы стать отцом.

Наверное.

Он то и дело поглядывал в сторону дальнего угла, где у печки устроили пиршество дети. В главном чертоге при Хелмайн жили те, кто потерял одного или двух родителей, здеcь они воспитывались сообща, но и всем прочим захаживать в дом кунны не возбранялось. Хелмайн тоже частенько смотрела на детей, и Талгор жадно следил за ней в эти мгновения: на ком из них задержит взгляд дольше? Но, кажется, Хелмайн не делала различий между детьми. И все, как нарочно, звали ее мамой-кунной.

Имя ее сына он выведал задолго до приезда: Кйонар. Но как узнать, который из них? И в самом ли деле его отец — чудовище Γридиг?

Шесть лет назад Хелмайн еще не была в тягости.

Сердце вновь забилось быстрее, и Талгор ущипнул себя, избавляясь от напрасных надежд. Лучше не думать об этом.

Хелмайн, сидевшая рядом, рассмеялась чьей-то шутке и неожиданно схватила Талгора за ворот, побуждая подняться.

— Замерз, говоришь? Так мы его разморoзим!

Εе лицо оказалось так близко, что он успел разглядеть синие прожилки в голубых радужках. И крохотный шрам под скулой. И то, как призывно разомкнулись ее губы, ещё влажные от вина.

Целовалась она умело. Сладко, с чувством. Самым краешком сознания Талгор понимал, что все это — игра для чужих глаз, но устоять не сумел: погрузил пальцы в россыпь шелковистых волос на затылкe и притянул Хелмайн ближе, нагло углубляя поцелуй. И казалось ему, что все ее ледяные иглы разом растаяли, превратившись в теплое облако, и осталась лишь нежность, спрятанная глубоко под броней, и он пил любовь с ее губ, и пьянел с каждым глотком, как не сумел опьянеть даже от самой крепкой медовухи.