Книга Птичка в академии, или Магистры тоже плачут, страница 31 – Катерина Цвик

Убирала из сердца стужу.

И когда он закончил, молчали все.

На глазах были слезы, поверьте.

Но король непреклонно кивнул беде,

И шагнул менестрель на дорогу смерти.

Уж давно все забыли о том короле —

Людская память беспечна.

Но живет менестрель в сердцах людей,

И песни его вечны![1]

Допев, я еще какое-то время перебирала струны. Посмотрела в сторону, и «прожектор» лунного света осветил это место. В нем появилась полупрозрачная фигура человека в плаще с капюшоном на голове. Лица его не было видно, в руках он держал гитару. Человек помахал рукой всем, кто сидел в зале, надел через плечо ремень, закинув гитару за спину, развернулся и прямо по воздуху пошел к луне, становясь все меньше и меньше. А когда его силуэт сравнялся с лунным диском, растаял.

Я давно закончила играть, убрала иллюзии, но в зале продолжала стоять гробовая тишина. И это настораживало… Сильно.

— Я буду рассказывать об этом своим детям, — внезапно хлюпнула носом какая-то девушка, и зал взорвался бешеными аплодисментами.

Я даже икнула и неуверенно поклонилась. Аплодисменты не стихали, и я попятилась. Не привыкла я к такому вниманию…

И тут увидела, как мне машет рукой какой-то стражник. Около сцены он стоял не один — там был целый патруль. И вот тут до меня дошло: я совсем забыла, что пользоваться магией в таких местах нельзя. Вообще. Никак. Ни для чего. Если заранее это не согласовывал…

[1] Песня написана автором специально для «Птички».

— Госпожа менестрель, — вздохнул глава патруля, когда я подошла ближе, и потупился. — Вы задержаны и обвиняетесь в незаконном применении магии на территории кабака «Веселый кот». Пройдемте в участок для составления протокола.

— Как же так?! — воскликнул Рэй, который как раз протолкался вместе с Кайлом и Леоном к сцене. — Нашего магистра в участок забирают!

Эта новость, как пожар, в один миг облетела кабак. Поднялся такой гвалт, что стражники опасливо заозирались и схватились за мечи.

— Госпожа менестрель, или магистр, не знаю, кто вы там, — посмотрел на меня начальник патруля, — слезайте уже со сцены и пойдемте быстрее, а то все может закончиться нехорошо.

Не знаю для кого как, а для меня все уже закончилось нехорошо. Представляю, какие слухи завтра пойдут по академии: не успела магистр эль Бланк приступить к обязанностям, как загремела в кутузку. Интересно, меня до суда выкупят из нее под залог или там оставят? Наверное, выкупят. Нужно же кому-то вести занятия. Небось, ректор пришлет ради такого дела свою Марлену, которая не упустит случая надо мной понасмехаться.

А может, никто меня выкупать и не станет? Выпрут из академии задним числом с билетом из Пустоши[1] и скажут, что знать не знают эту дебоширку Эйлин эль Бланк.

Эх, где бы еще денег взять на штраф, а он обещает быть немаленьким… Только вот все мои счета заморожены — другой суд ожидается. Куда ни глянь — всюду глубокая черная пещера.

Я вздохнула и спустилась со сцены. Нужно отвечать за свои поступки. Хотела как лучше, а получилось… как получилось. Голову нужно включать, а не только моментом жить.

Стражники шустро выстроились вокруг меня клином, оттеснив возмущенных адептов, и начали прорываться — иначе и не скажешь — к выходу. Шум в кабаке поднялся невообразимый. Я уже начала бояться не того, что меня посадят, а того, что случится потасовка. А ведь в ней будут участвовать мои студенты, которых я должна защищать от таких инцидентов. Куратор, называется! После такого в академии меня точно не оставят. И вообще устроиться куда-нибудь на работу будет невозможно. Даже если я вернусь в столицу и соглашусь на все предложения замминистра.