Книга Любовь - не обязательное условие, или Попаданка решит сама!, страница 77 – Катерина Цвик

В душе зашевелился страх, и я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась и даже шагнула назад. Слуга обернулся и улыбнулся успокаивающей, насквозь фальшивой улыбкой:

— Ну что же вы, леди? Мы почти дошли.

— Да что-то дурно стало… Мне бы дамскую комнату посетить, — демонстративно обмахнулась я руками и сделала еще один шаг назад.

Дура, какая же я дура! Это же надо было так попасться! Неужели решила, что если меня не убили во время нападения одержимых, я не взорвалась и не разбилась на воздушном шаре, если удалось отбиться от бывшей Армана, то мне теперь море по колено и можно забыть о здоровых опасениях?

— Конечно, если желаете. — Продолжая улыбаться, слуга сделал ко мне шаг. — Пойдемте, я покажу вам ближайшую уборную.

Вот только в его доброжелательность уже совсем не верилось. А полутемный коридор, в котором, кроме нас, никого не было, вереница закрытых дверей и стальной блеск в глазах слуги так и вопили о нависшей надо мной опасности.

— Да я сама, не волнуйтесь. — И, больше не чинясь и мысленно посылая правила приличия в изнанку, развернулась и, подхватив юбки, понеслась обратно.

Наверное, из-за шума бьющегося в ушах сердца я не слышала топота преследователя за спиной. Но это почему-то заставляло нервничать еще больше. Добежав до поворота, я притормозила и обернулась. Слуга, к удивлению, не сдвинулся с места. Лишь с интересом за мной наблюдал. И это отчего-то совсем не обрадовало, а заставило волосы на голове зашевелиться. Я на мгновение застыла, борясь с нахлынувшим страхом, а потом рванула прочь.

Вернее, попыталась рвануть…

Стоило мне завернуть за угол, я впечаталась в мужскую грудь и ощутила чьи-то руки на своих предплечьях.

Паника затопила с головой. Не закричала я только потому, что горло сдавило спазмом. Я вскинула голову и встретилась глазами с серьезным взглядом Леонардо Альманди.

В душе яркой вспышкой полыхнула комета надежды.

— Леонардо, помоги! — сглотнув, прошептала я и сама вцепилась в его камзол.

— Конечно, милая, — улыбнулся он и… надел мне что-то на шею. Я опустила взгляд на грудь и увидела… знакомый амулет темных жрецов. От потрясения мои руки ослабели и сами собой разжались. — Прости, Анна, но сейчас ты пойдешь пугать и убивать. Раз уж у другой женщины канцлера это не получилось.

— Ты!..

Я расширившимися от ужаса глазами смотрела на графа и не могла даже пошевелиться, парализованная страхом.

— Прости, милая. — Он провел пальцами по моей шее. — Я не хотел, чтобы так получилось. Ты мне нравишься, правда. Я даже начал думать о том, что ты не такая и плохая партия для меня, но… — И больно, до темных кругов перед глазами, ударил меня в солнечное сплетение.

Невзирая на боль, я с ужасом думала лишь об одном: неужели теперь и я стану одержимой?!

Но ведь, по сути, я уже одержимая. Или нет?

Вздрогнув, я ощутила, как на границе сознания заворочалось что-то темное, неприятное, горящее ненавистью ко всему живому. Оно хотело рвать и метать, бить и убивать, и тот, кто призвал сущность в этот мир, разрешил ей все это. Ведь это люди виноваты, что она застряла в неласковой изнанке, и они должны поплатиться за это! Весь мир должен поплатиться за то, что терзает и разрывает сущность на части каждое мгновение ее бытия. Она будет убивать и наслаждаться каждой минутой чужой боли. И может, тогда ее собственная станет хоть чуть-чуть, но меньше. Нужно лишь добраться до зала, где празднуют и веселятся те, кто скоро будет ввергнут в панику.