Книга Я буду твоими глазами, страница 92 – Александра Неярова

– Любовь к труду, к ближнему. Даже к… врагу. Сердцем и помыслами чистым надобно быть, несмотря то, что видишь и слышишь ушами.

Убрала руку, и из гости наружу проклюнулся тоненький росток, кой удивительно споро рос и вверх и в ширь, прямо на глазах превращаясь в маленькое крепенькое деревце.

– Искренняя настоящая любовь поистине творит чудеса.

– Любовь?.. – тихо повторила Верея и украдкой поглядела на княжьего воеводу.

– Да, она самая. Не приворотная. Чистая. В которой нет места тайнам и обману, – поучительно произнесла хозяйка хоромин, надеясь, что каждый из присутствующих правильно истолкует её мудрость.

Княжич кулаки под столом сдавил. И девица светлокосая призадумалась.

– Вот как значит поступим, – прихлопнула Ягиня по столу. – Ты, Вереюшка, ступай-ка во двор, подмети там, злой дух отгони, кой поблизости у окраин скребётся и вьётся. А я глаза молодца гляну, да потолкуем с ним кое о чём.

Кивнула Верея, не смея противиться воле хозяйки. А чувство на душе осталось такое, что спровадили её подальше.

Зима на Перепутье пришла неслучайно. Дыхание Мары просочилось с появлением Вереи и княжича.

Ягиня припомнила, как летний лес благоухал ароматами, птицы щебетали весёлые трели, дары зрели на деревьях и густо поросших кустах. Грибочки выглядывали из травы зелёной, зверьё резвилось, а потом в одночасье стало белым-бело.

Будто богиня зимы обозлилась, выудила из кармана свой шёлковый платок да на земли накинула снежным настилом. Застудила повелительница Нави своим холодным дыханием и леса и луга, спрятались от неё птички и зверушки в гнёздах и норках.

Сколдовала Мара не просто так. Уговор у ней с сестрицей Ягини случился, не иначе.

– Ведьма та, коя мучает вас обоих по тропам Нави часто хожа. Видно посулила богине царствие расширить, в мир людей её лютую стужу заблаговременно пустить.

Премудрая у оконца, расписанного морозными узорами, замерла.

Яробор и Верея на лавке в светлице сидели, кот Баюн на коленях девицы в клубок свернулся, мурчал от ласки, хвостиком помахивал от удовольствия, когда ладонь светлокосой по голове и спинке приходилась, да подглядывал одним глазком за хозяюшкой с гостями.

– Сюда, на границу Трехмирья, чары уже расползлись. Одной мне не сдержать врата от могущества Мары.

Ягиня потемнела лицом, и между бровями пролегла складка.

– Связано всё. Нити судеб ваших, – кинула через плечо на девицу и хмурого княжича взгляд пристальный, цепкий, – не случайно Макошь переплела, и дорожки ваши сюда привели.

– Нельзя допустить прихода стужи вперёд черёда! – воскликнула Верея, тряхнув в порыве косой. Зазвенела в груди её тревога за люд. – Ни люди, ни зверьё, ни мать сыра земля к приходу зимы не готовы ещё. Голод выкосит многие поселения и городища.

– Верно мыслишь, Вереюшка.

– Токмо как нам помешать заговору? – встрял княжич, подмечая главное. С Ягиней разговор у него давеча был, поведала хозяйка терема, что творится в Кагояре, опечалила.

Князь Буревой совсем разума лишился, подать с народа увеличил, последнее забирая. Властвует его устами княгиня: люд запугала, чтобы не восстали, и на бояр управу нашла. Слово поперёк княжьей воли никто не смел вставить. Убоялись скорой расправы.

Теперь понял чего добивается ведьма, с кем в заговор вступила, ожидая защиты. С богиней зимы спуталась, окаянная! Душу свою гнилую продала.