Книга Воля владыки. За твоим плечом, страница 8 – Рия Радовская

Когда пальцы наконец перестало стискивать, Асир убрал их. Хесса оставалась напряженной. Молчала, только дышала сильно и глубоко, словно старалась надышаться впрок. Асир все еще чуял боль, но теперь она казалась приглушенной.

— Этого мало, — озвучил он очевидное. — И тебе лучше лечь.

— Нет! — встрепенулась Хесса. — Нет, не надо! Мне и тут прекрасно!

Асир удивился, но кровать, маячившая перед глазами, прояснила дело. Неприкосновенное священное ложе, предназначенное только для двоих. Докатились. Что, вообще-то, творится в последнее время в этом дворце? Хаос и психушка как есть.

— Можешь лечь на ковре, никто не тащит тебя в постель.

— Ковер — да. Хорошо.

— Лучше некуда. Всю жизнь мечтал.

— Щупать меня на ковре? — удивленно спросила Хесса и тут же напряглась, будто ждала удара. — Бездна! Простите! Я ерунду какую-то… Просто…

А Асир уже не мог сдерживаться — смех рвался из горла неостановимо. Абсурд и хаос разрастались, как пылевая буря, прямо на глазах. И бестии же его попутали оказаться в самом эпицентре. Но все это было только к лучшему, потому что отвлекало от главного и хоть немного снимало напряжение.

— Да уж прощаю. Не тащить же тебя отсюда прямиком в карцер. Сардар не поймет.

— Потом можно. Позже, — прозвучало с убийственной серьезностью. — Я знаю, что заслужила. И вообще за все — простите. Я не совсем идиотка, только местами.

— Которыми? — фыркнул Асир. — Ложись уже. Колени затекли.

— Я бы давно сказала и пришла бы каяться, только зачем вам? — Хесса отодвинулась, растянулась на ковре, перевернулась на спину. Она снова возбуждалась — и снова пыталась задавить в себе возбуждение, вместо того чтобы поддаться. Как будто не понимала, что избавляться от напряжения постепенно, малыми дозами, гораздо безопаснее, чем перекрыть наглухо и ждать, пока рванет.

— Лин говорила, вы меня считаете кем-то уж совсем, не знаю, я не слушала тогда.

— Свиньей, — подсказал Асир, укладываясь рядом на бок. — Неблагодарной. Еще скажи, что я неправ.

Хесса замотала головой, даже глаза открыла, явно собираясь доказывать и отрицать.

— Я благодарна. Очень. И за тогда, и за сейчас, и за мастера Джанаха. Это гораздо больше, чем у меня было за целую жизнь. Но я не готова, не умею, я пытаюсь, но…

— Любишь Сардара?

— Что?

— Слышала же, — она могла не отвечать, в Асира уже хлестало целой прорвой чувств и эмоций, от страха и непонимания до дикой жажды и жаркой готовности отрицать все, потому что сама, кажется, до сих пор боялась верить, что такое вообще бывает.

Асир провел пальцами по уродливому шраму поперек живота. На ощупь почувствовал и в первый раз, но сейчас тот виделся ясно, притягивал внимание. Цепь? Судя по размеру, была тяжелой и слишком тугой. Хесса вздрогнула, втянула живот, стараясь избежать прикосновения, и Асир не настаивал, сел, раздвинул ее мокрые от смазки бедра, сказал:

— Вот и люби. А заодно учись прятать те места, которыми ты идиотка, и прекращай устраивать бардак в моем серале. Большего мне не нужно.

Хесса судорожно, длинно вздохнула, и Асир накрыл ртом ее сосок и обхватил ладонью вторую грудь. Услышал приглушенный стон, почувствовал руки на плечах — Хесса как будто хотела оттолкнуть, но выбора у них и правда не было.

Пальцы погружались в горячее и мокрое мягко, медленно, Хесса зажималась — то ли пыталась не впустить, то ли по привычке. Но Асир не чуял паники, только желание и стыд. Чего, спрашивается, ей сейчас стыдиться? Тела, которое не выбирает, а требует и хочет? Так оно у всех одинаковое. И в этом нет ничьей вины — ни кродахов, ни анх.