Книга Последняя Золушка, страница 10 – Адель Хайд

За то долгое время, что Диана была феей-крёстной, каких только Золушек ей не попадалось, но Золушка всегда имела имя, а не только обидное прозвище.

Пока размышляла, наделала каких-то закусок, салатов, поставила вариться бульон. В печке запекалось жаркое, во второй печке поднимался пышный сладкий пирог.

Диана подумала, что она не девица, а настоящая мультиварка.

Пока она была на кухне, никто её не беспокоил. Создавалось впечатление, что никто просто не знает, как на кухню зайти; и Диана несколько расслабилась, потихоньку сортируя блюда. Поэтому, когда почти над ухом раздался крик «Золушка!», она вздрогнула и чуть было не облилась горячим соусом, который только что сняла с плиты и собиралась разлить по небольшим красивым соусникам.

— Чего орёшь? — От неожиданности Диана разозлилась.

Леди Тремейн, которая вошла на кухню и сразу же начала орать, тоже не ожидала, что у Золушки вдруг прорежется голос, и, похоже, на несколько мгновений потеряла свой.

Но достаточно быстро пришла в себя.

— Ты как со мной разговариваешь? — снова повысила голос леди Тремейн.

— Как вы того заслуживаете, — внесла ясность Диана, которая вдруг поняла, что такие, как леди Тремейн, если им адекватно не ответить, не останавливаются.

И леди Тремейн замахнулась, чтобы ударить Диану. Диану никто и никогда не бил. И она, отклонившись, непроизвольно выплеснула горячий соус в лицо мачехе Золушки.

Леди Тремейн повезло, что соус уже был не кипящий: миска была широкая, и он успел чуть-чуть остыть, но лицо ей обожгло.

Диана решила, что раз уж всё равно так случилось, надо использовать это по полной. И, толкнув на табуретку мачеху, одной рукой прикрывающую лицо, а второй пытающуюся скастовать какое-то заклинание, она склонилась над ней и заявила как можно жёстче:

— Ещё раз руку на меня поднимешь — останешься без глаз.

И сама поразилась, какой жёсткой она может быть. Будто бы в ней зародилась какая-то тёмная энергия, которая превратила её из Золушки в злобную фурию.

Но после этих слов мачеху ей стало жалко, и она, намочив холодной водой полотенце, сунула его ей в руки:

— Прижми… те к ожогу, полегчает.

Но если бы Диана в тот момент знала, почему Золушка всех слушалась, она бы вылила на мачеху вторую миску.

Когда леди Тремейн убрала от лица полотенце, стало заметно, что половина щеки у неё была красная.

— Я не знаю, что с тобой произошло и почему заклинание послушания перестало работать, но ты, наверное, забыла нашу договорённость, — вкрадчиво, что очень не понравилось Диане, произнесла леди.

— Забыла. — Диана вскинула лицо, посмотрела в сторону плиты и пошла снять с огня кастрюлю с бульоном.

— Стоять! — крикнула леди Тремейн.

— Послушай… те, леди, если вы всё время будете так орать, то я снова что-нибудь разолью. Вам ясно?

Диана больше не собиралась драить туалеты и готовить еду на десять человек, у неё были совсем другие задачи в этом мире. И чтобы их выполнить, ей нужна была информация и свобода.

И Диана всё-таки сняла бульон с огня, чем очень поразила леди Тремейн, которая, вероятно, рассчитывала, что её громкая, резкая команда сработает. Но чем меньше Диана подчинялась, тем легче ей это давалось.

— Вот, значит, как, — задумчиво произнесла леди Тремейн. — Значит, тебе совсем плевать на твоего отца?

И Диана подумала, что, возможно, леди шантажирует Золушку жизнью отца, и спросила: