Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 88 – Ри Даль

Я решила не останавливаться и заняться капустой. Квашеная капуста — это уже посложнее, но я любила вызовы. Сняла с кочана верхние листья, которые были чуть пожухлые, и нарезала кочан тонкими полосками — не слишком мелко, чтобы капуста сохранила текстуру. Резала я большим ножом, который нашла в кухне — он был тяжёлый, с широким лезвием, явно привыкший к работе. Нарезанную капусту я сложила в большую деревянную кадку, добавив тёртую морковь для цвета и сладости. Морковь была яркой, сочной, и её оранжевые полоски красиво контрастировали с белой капустой.

Для квашения тоже нужен был сималь. Я взяла его чуть меньше, чем для огурцов — примерно пол-ложки на три литра воды, чтобы капуста не вышла слишком солёной. Растворяла сималь в тёплой воде. Затем я высыпала капусту с морковью в кадку, пересыпая слои укропом и добавляя пару раздавленных зубчиков чеснока. Каждый слой я плотно утрамбовывала деревянной толкушкой, чтобы выделился сок — он нужен для брожения. Когда кадка заполнилась, я залила её маринадом, следя, чтобы капуста была полностью покрыта жидкостью. Сверху — снова деревянный круг и камень, чтобы придавить содержимое. Теперь капуста будет кваситься пару недель, и я уже предвкушала, как её кислый, хрустящий вкус наполнит дом ароматом.

Оставалась свёкла, но я решила оставить её на завтра — сил уже было не так много. Напоследок убрала кухню, вымыла нож и лохань, вытерла стол и села на лавку, чувствуя, как приятно ноют руки от работы. Запах укропа, чеснока и сималя витал в воздухе, смешиваясь с древесным теплом очага. Это было моё. Моя стихия. И пусть этот мир полон неживунов и драконов, я найду в нём своё место — с банками, бочонками и ароматом свежих солений.

Я как раз собиралась поставить котелок с водой, чтобы приготовить что-то на завтрак, когда услышала лёгкий шорох за спиной. Обернулась — в дверях стояла Санна. Девочка выглядела сонной, её волосы были растрёпаны, а деревянный конь всё ещё был зажат в её руке. Глаза её, большие и тёмные, смотрели на меня с какой-то настороженной любопытностью, будто она пыталась понять, кто я такая и что здесь делаю.

— Дивного солнца, милая, — сказала я мягко. — Хорошо спалось?

Санна пожала плечами, теребя подол рубахи Ниры, которая висела на ней, как на вешалке.

— Угу, — буркнула она.

Я улыбнулась, кивнув на стол.

— Садись, сейчас накормлю. Голодная, поди?

Она не ответила, но послушно подошла к столу и села, положив деревянного коня рядом. Я поставила перед Санной миску с остатками вчерашней похлёбки, подогретой на очаге. Запах трав и сималя снова наполнил кухню, и я заметила, как Санна принюхалась, хотя старалась не показывать интереса.

— Ешь, не стесняйся, — подбодрила я. — А то сил не будет, а нам с тобой ещё дел полно.

Санна взяла ложку и начала есть, сначала медленно, а потом всё быстрее — видно, голод всё-таки взял своё. Я смотрела на неё, чувствуя, как сердце сжимается. Маленькая, худенькая, с веснушками на щеках, она напоминала мне Олю, мою ученицу, в детстве. Такая же настороженная, но в глубине глаз — искорка, которая ещё не погасла, несмотря на весь ужас, что ей пришлось пережить.

— А что ты делала? — вдруг спросила она, кивнув на бочонок и кадку.

— Соленья, — ответила я, не скрывая гордости. — Огурцы и капусту. Будут вкусные, хрустящие. Потом попробуешь, когда настоятся.