Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 98 – Ри Даль

— Держись, милая, — шептала я, гладя Санну по голове. — Тейра скоро вернётся. Знахарь поможет. Всё будет хорошо.

Но слова мои звучали пусто даже для меня самой. Я знала, что сделала всё, что могла, но этого было мало. Яд распространялся, и я чувствовала, как время утекает, как песок сквозь пальцы.

Санна застонала, её веки дрогнули. Я наклонилась ближе, пытаясь уловить хоть какой-то знак, что ей становится лучше. Но вместо этого она начала бредить. Сначала слова были невнятными, как шёпот ветра, но постепенно я стала разбирать отдельные звуки.

— Не… не знаю… — бормотала она, её голос был слабым, едва слышным. — От..пустите… ничего… не знаю…

Я замерла, сердце сжалось. Что она говорит? Кого просит отпустить? Я погладила её по щеке, надеясь, что мой голос успокоит её.

— Санна, милая, всё хорошо, — прошептала я. — Я здесь. Никто тебя не тронет.

Но она не слышала меня. Её губы шевелились, и слова становились всё отчётливее, хотя всё ещё путались в бреду.

— Пожалуйста… я никому… не скажу… — шептала она, и в её голосе звучала такая боль, что у меня перехватило дыхание. — Никому… не… скажу…

Кто-то угрожал ей? В Доме Целлианы? Или на рынке в Галесе? Я вспомнила её взгляд, полный страха и злости, когда она кричала, что ненавидит, когда взрослые что-то скрывают. Неужели кто-то сделал ей больно? Предал её?..

Я снова сменила повязку, стараясь действовать быстро, но аккуратно. Промыла рану, добавив в воду ещё немного золы, смешанной с отваром трав. Заставила Санну выпить ещё воды, поддерживая её голову, чтобы она не подавилась. Её губы дрожали, но она глотала, хоть и слабо.

— Молодец, девочка моя, — шептала я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Пей, милая…

Однако все мои усилия, казалось, были тщетны. Жар только нарастал. Кожа Санны горела, будто она была охвачена невидимым пламенем. Я прикладывала холодные тряпицы, меняла их одну за другой, но ничего не помогало. Время тянулось мучительно медленно, каждая минута казалась вечностью. Я сидела рядом, держа её руку, и чувствовала, как моё сердце разрывается от бессилия.

Не знаю, сколько времени прошло. По моим ощущениям — целая вечность. И вдруг скрип двери заставил меня вздрогнуть. Я подняла голову и увидела Тейру. Она вернулась. Рядом с ней стоял мужчина — невысокий, сгорбленный, с длинной седой бородой и сумкой, полной склянок и пучков трав. Знахарь. Его глаза, острые и холодные, сразу метнулись к Санне.

— Это она? — спросил он, не тратя времени на приветствия.

Я кивнула, вытирая слёзы.

— Да. Её укусила жёлтая гадюка. Я пыталась помочь, но… ей становится всё хуже.

Знахарь шагнул к кровати, отодвинув меня без лишних церемоний. Он осмотрел укус, приподнял повязку, понюхал рану и нахмурился. Затем приложил руку к лбу Санны, проверяя жар, и покачал головой.

— Плохо дело, — пробормотал он. — Слишком много времени прошло. Яд уже не остановить. Я могу дать травы, чтобы облегчить боль, но… — знахарь замолчал, глядя на меня. — Простите. Тут ничто не поможет.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Его слова взорвались бомбой у меня в голове.

— Что значит «не поможет»?! — голос мой сорвался на крик. — Вы знахарь! Вы должны её спасти!

Я шагнула к нему, сжимая кулаки. Хотелось схватить его за грудки, встряхнуть, заставить что-то сделать. Мужчина поднял руки, отступая назад.