Книга Фрэнк на вершине горы, страница 68 – Тата Алатова

— Ты самый лучший человек из всех, кого я знаю, — призналась она искренне.

Он недоверчиво и неуверенно засмеялся.

***

— Искренность, — щедро намазывая топленым шоколадом вафли, провозгласил Холли, — вот что самое важное для художника. Да и для любого разумного существа, что уж тут мелочиться.

— И? — буркнул Фрэнк. — Так обязательно трепаться об этом перед толпой журналистов?

— Да брось. Нам нечего скрывать. Мы все взрослые люди и живем, как нам нравится.

— Я просто не понимаю, зачем об этом кричать на весь мир. Это ведь не только твоя личная жизнь.

— А что такого-то?

Тэсса пила кофе, не вмешиваясь в этот спор.

Ее сдержанность не нравилась Фрэнку еще больше болтливости Холли. Вот бы она почаще делилась своими мыслями, а Холли — пореже.

Никто из них со вчерашнего дня не выходил в интернет. Тэсса сохраняла слегка напряженную молчаливость, Холли выглядел очень довольным собой. Он свое дело сделал — сообщил миру все, что ему хотелось — а как уж мир отреагирует на это, ему было плевать.

— Я тебе объясню, что такого, — с несвойственной ему запальчивостью воскликнул Фрэнк, — теперь в каждой твоей неудачной картине люди будут видеть зловещее влияние Тэссы.

— Постой-ка. С чего это мне рисовать неудачные картины?

— В твоих творческих кризисах, плохих настроениях, в провалах и падениях — будут винить Тэссу. Потому что ты-то у нас светоч, а она — падший инквизитор, которая едва не разнесла Лондон.

— Тебе надо что-то делать с таким мрачном взглядом на вещи. Послушай, есть тибетские техники релаксации…

— Ты же не думаешь, что обыватели благословят союз гения и чудовища?

Осознав, что его слова могут еще сильнее задеть Тэссу, Фрэнк махнул на Холли рукой, все равно его бешеную экстравертность не унять, и отправился за утренней газетой.

Эллиот так небрежно швырнул «Хронику Нью-Ньюлина», что она не долетела до крыльца несколько ярдов. Гадая, какие еще скучнейшие инквизиторские воспоминания Йен Гастинг излил на беззащитную бумагу, Фрэнк поднял издание и мельком глянул на передовицу. Да так и замер.

Йен Гастингс процитировал все ведущие мировые СМИ, потрясенные откровениями Холли Лонгли.

Фрэнк ошарашенно смотрел на заголовки и не знал, как показать такое Тэссе.

Камила с таким удовольствием погрузилась в чтение статьи в интернете, что даже забыла про тост с яйцом.

— «Штатный психолог нашего издания, — с выражением процитировала она вслух, — отметил, что Холли Лонгли явно страдает от чрезмерного благополучия. Мальчик, родившийся с серебряной ложкой во рту, никогда в жизни не сталкивался с бедностью, горем и опасностью. Избрав своими спутниками убийцу и падшего инквизитора, он явно моделирует ситуацию, в которой реликтовая часть его мозга вырабатывает адреналин. Это связано с тем, что люди по природе своей не созданы для счастья. Мы не успеваем за эволюцией, и наши инстинкты подталкивают нас к борьбе и выживанию»… Выживанию! — повторила она, задыхаясь от смеха. — Уж кто-то, а Холли крайне далек от выживания. Если подумать, он тут отлично устроился: с одной стороны — Тэсса, которая терпит его капризы, с другой — Бренда с клубникой. Я уж не говорю о Фрэнке, чья самая страшная тайна в том, что он невыносимый добряк. Аж бесит!

— В Нью-Ньюлин прибыла акушерка, — рассеянно отозвался Эрл, которому было до лампочки, что там пишут про Холли. Он был приземленным человеком и интересовался только новостями Нью-Ньюлина.