Книга Фрэнк на вершине горы, страница 97 – Тата Алатова

Стягивая с него майку, Тэсса даже заплакала от восторга — ее волшебная ночь все-таки состоялась, только вместо смертельной пляски она получит бездуховный секс, полный жизни, пота и всяких других жидкостей. На пижамных штанах Фрэнка не было ни ремней, ни молний, и ткань приятно легко сминалась под ее руками.

— Эй, — раздался рассеянный голос Холли, — Тэсса, повернись так, чтобы я видел твое лицо.

Засмеявшись, она посмотрела на него — скрестив ноги, балбес сидел на камне, недавно бывшем танцующей девой, и сосредоточенно рисовал при свете яркой луны. Концы длинного атласного халата и светлые отросшие волосы трепал ветер. Холли выглядел умиротворенным и спокойным, в то время как возбуждение Фрэнка едва не приподнимало Тэссу повыше.

Что ж, одним кромлехом стало меньше, одной картиной станет больше.

— Нарисуй что-то прекрасное, Холли, — велела она и вернулась к Фрэнку и его поцелуям.

***

Оказывается, сложно убить человека без особых навыков. У Билли Милна не было огнестрельного оружия, да и пользоваться им он не умел. Зарезать Дебору? Не так-то просто попасть в какой-нибудь особо важный орган, не зацепившись за всякие там мышцы или ребра. Яд тоже в магазинчике Кенни не продавался.

Оставалось либо сбросить ее в море со скалы, либо ударить чем-то остро-тяжелым по голове. И тот, и другой вариант не давал стопроцентной гарантии.

Словом, едва ступив на преступный путь, как Билли сразу устал. На него оптом напали бессонница, расстройство желудка и мигрень. Беспокойство грызло, как голодная мышь.

Устав ворочаться с бока на бок, он со стоном сполз с кровати, нашарил тапочки и спустился вниз. Выпил виски, всей шкурой ощущая, что бездельник Эллиот спит на его простынях за стенкой. Не в силах больше терпеть это унизительное вторжение, Билли вышел из собственного горячо любимого дома, мечтая, как однажды заживет там в полном одиночестве.

Прежде ему по ночам гулять не доводилось, поэтому Билли не шел по единственной улице деревни, а скорее крался. Ему повсюду мерещились чудовища и разбойники, и он шарахался от каждого куста.

К морю идти не хотелось, к альпакам тоже, и Билли просто топтался на пятачке между магазином и кофейней, не решаясь слишком далеко уходить от родного забора.

Тихий голос заставил его подпрыгнуть, как зайца:

— Никогда не видела, чтобы человек помирал так нелепо, как помер ты, Билли Милн.

Кимберли Вайон была, наверное, самой странной среди тех странных психов, которые числились в соседях Билли Милна. Эта женщина постоянно где-то пропадала и появлялась совершенно внезапно, несла разную околесицу и носила многослойную разноцветную одежду, которая делала ее похожей на огородное пугало.

— Никогда не видела, чтобы человек помирал так нелепо, как помер ты, Билли Милн, — произнесла она небрежно, будто говоря о сущей безделице.

Он застыл, потрясенный, испуганный и яростный, — что болтает эта чокнутая? Как она смеет? За что?!

— Убирайся, — прохрипел Билли, замахнувшись.

Кимберли нисколько не испугалась, наоборот, шагнула ближе и добавила все тем же равнодушным голосом:

— На тебя упадет лошадь. Или она уже упала? Ты умер или еще жив?

— Когда? — шепотом спросил он, и его занесенная было рука бессильно упала.

— Когда? — недоуменно переспросила сумасшедшая и побрела к морю, бормоча себе под нос: — Такие красивые похороны, столько цветов, и такая печальная Дебора. Черные ленты в ее волосах… почему апельсины? Так эксцентрично…