Книга Люся, которая всех бесила, страница 168 – Тата Алатова

Стало так душно, так тесно, что она поспешила тронуться с места, сцепив зубы и часто моргая. К черту слезы, Ветрова, охрану, маньяка и всю ее жалкую жизнь.

Сейчас есть проблемы посерьезнее, и они у внучки Великого Моржа.

Краеведческий музей, вопреки Люсиному ожиданию, вовсе не пустовал. Бродили по залам школьные экскурсии, а вокруг прилавка деда-коркора с его керамическими статуэтками толпились покупатели.

Николай Иванович, увидев Люсю, озорно подмигнул ей, продолжая бойкую торговлю.

Носов постарался, сделал отличные снимки фигурок с захватывающими и порой бесстыжими сюжетами, и в комментариях к материалу эти фигурки получили неслабую часть славы. Местами даже потеснили тот вопиющий факт, что мастер – коркор.

Люся подошла ближе, разглядывая товар. Ее внимание привлекла статуэтка, где Черномор похищал Людмилу. Вожделение и невинность.

– Никогда не могла понять, – заметила Люся, – зачем он все-таки ее упер. Лады – не то, от чего прутся марены.

– Да-да, – оживленно подхватил Николай Иванович, – марены прутся от ярилок, факт. Но способны они и на настоящую одержимость, и тогда им становится плевать на условности вроде вида. Дездемона была домовихой. Завернуть вам Людмилу?

– Нет, – покачала головой Люся, – мне с десяток вот этих милых ягов, грудью защищающих лад. Будут подарки на Новый год.

– Прекрасный выбор, – одобрил дед, ловко отсчитав сдачу пышнотелой бояне. – Минуточку, милая.

– Я никуда не спешу.

Деньги Николай Иванович отказался брать категорически.

– Люсенька, – сказал он хитро, – я благодаря вашей статье трехлетний запас фигурок сбыл.

Это было неловко, и Люся расстроилась.

– Ну давайте я вас хотя бы кофе с десертом угощу! Внизу чудная кондитерская.

– А давайте, – оживился дед.

Они дождались, пока поток покупателей схлынет, и спустились вниз, в симпатичную кофейню, оформленную в стиле русских народных сказок. Дуб с золотой цепью, на котором сидел ученый кот, чем-то смахивающий на порнобояна Вешникова. Баба-яга, страж между живым и мертвым мирами, запихивала в печь доброго молодца, явно злобного банника. Богатырь рубился со змеем. Царевна-лягушка со стрелой в пасти ждала своего царевича.

– Сказка ложь, да в ней намек, – пробормотала Люся, поспешно отведя взгляд от лягушки, – о том, что жизнь еще страшнее сказок.

– Вас кто-то огорчил? – проницательно спросил дед.

Она пожала плечами.

– Просто иногда все кажется очень сложным. Знаете, вечный вопрос: почему я – это именно я, а не прекрасная лада Людмила, за которую отважный яг Руслан был готов умереть?

– Нет, – Николай Иванович засмеялся, – отважный яг Руслан был готов умереть вовсе не за Людмилу, а ради подвига. Ради Людмилы был готов умереть мерзкий марен Черномор. А меня, знаете ли, умиротворяет сбалансированность природы. Например, у маренов много неприятных черт, но у них же самоисцеление и регенерация. Мы созданы такими, какими способны выжить.

– А как же коркоры?

– Коркоры – это удивительные с точки зрения эволюции создания. Ради выживаемости вида они смогли откинуть способность перекидываться. Уже более трехсот лет никто не видел трехголовых ящеров.

– Если их никто не видел, это не значит, что их больше нет.

– Милая моя, – фыркнул Николай Иванович, – вы представляете себе размер взрослого змея? Это вам не стог сена!