Книга Люся, которая всех бесила, страница 169 – Тата Алатова

– Почему они были такими злобными, как вы думаете?

Официантка в простонародном сарафане принесла им кофе и пирожные. Николай Иванович одобрительно крякнул, надкусил «Картошку» и сразу «Анну Павлову» и только потом ответил:

– Я понял, кем являюсь, довольно поздно. Смешно, но первые пятнадцать лет своей жизни был уверен, что родился банником, пока не повстречал девчушку вроде тебя. А она как завизжит… В прежние времена все влиятельные люди держали при себе нижних архов, чтобы они смотрели и видели. Поэтому царевичу лягушка – как высшая награда.

– Фу, – сказала Люся, ковыряясь ложечкой в «Красном бархате», аппетита не было.

– Когда ящеры исчезли, то и острая необходимость в нижних архах пропала. Какая разница, банник, марен или кимор твой гость? Хоромы-то он тебе всяко не спалит.

– И откуда вы все это знаете только?

– Когда я понял, что коркор, превратился в настоящего книжного червя, читая все подряд. Даже до монастырских манускриптов добрался… – Тут его взгляд вдруг стал мечтательным. – Между прочим, в нашем городе тоже живет одна барышня, ценительница древних текстов, она у меня на онлайн-аукционах несколько лотов увела. Ниночка-звездочка у нее ник.

– А, – сказала Люся, неожиданно для себя засмеявшись, – вот уж звезда так звезда, всем звездам трындец.

– Вы знакомы? – быстро спросил Николай Иванович.

– Очень.

Дед разволновался и густо покраснел. Люся смотрела на него во все глаза.

– Мне показалось, что это очень интеллигентная, мудрая и озорная дама… – пролепетал он, – возможно, моих лет.

– Да точно ваших. Николай Иванович, уж не намерены ли вы приударить за звездочкой? У вас, помнится, была дама сердца.

– Она отказалась выходить за меня пять раз! Что было делать? Ушел, ветром гонимый. Староват я уже для блуда!

– А для ухаживаний в самый раз?

– А для ухаживаний – в самом соку. – И дедок подбоченился.

Он был настолько классным, что Люся едва его не расцеловала.

– Я попробую выступить вашей свахой, – сказала она, улыбаясь, – но ничего пока не обещаю.

– Милая моя! – Растроганный и воодушевленный, он прижал руки к груди.

Знал бы, каким железным характером обладает Нина Петровна, не радовался бы раньше времени.

– Так вот, читал я и читал, – заторопился Николай Иванович, который очень хотел быть полезным Люсе, – и пришел к выводу, что у древних коркор просто не было другого выхода, кроме как жечь напалмом все вокруг. Ну вот представьте себе, родился коркор в каком-нибудь селе, жил себе да жил счастливо, а потом хоп! Перекинулся посреди поля, где сеял рожь. Односельчане, знамо дело, за вилы да косы…

– С чего бы это ему перекидываться посреди поля? Когда приходит время, ты чувствуешь, что в тебе что-то меняется, и потребность уйти в самую глушь, подальше от людей, невыносима. Ты просто бежишь со всех ног как можно дальше.

– Архи перекидываются планово и от испуга, правильно? А коркоры?

– Не знаю.

– И никто не знает. Факт в том, что коркор не оставляли в покое, даже если они забирались в какую-нибудь пещеру или вроде того. Всегда появлялся очередной Добрыня Никитич и кричал: выходи, чудище, на Калинов мост, биться будем! В Европе драконов преследовали рыцари. Никакой тебе медитации и релакса, постоянный стресс и битва не на жизнь, а на смерть. Станешь от жизни такой кровожадным.