Книга Прятки в облаках, страница 143 – Тата Алатова

— Ложись! — встретил ее двойной крик.

Тело отреагировало быстрее разума. Упав на каменный пол, Маша пребольно ударилась коленями и локтями, слезы брызнули из глаз, волна вибрирующего тепла пронеслась от макушки до пяток, и все прошло.

— Маруся? — донесся до нее голос Власова. — Ты там живая? И где ты?

— Что это было? Уже можно вставать?

— Ага…

Маша с трудом поднялась, потирая разбитые колени и нахмурилась, увидев с каким виноватым видом менталисты таращатся на стену слеву от нее.

Они выглядели совершенно чокнутыми: обмотанные проводами, всклокоченные, с красными от недосыпа глазами. На большом, заваленном хламом рабочем столе, дымились остатки различных артефактов. В воздухе оседала пыль от какого-то серого вещества.

— Эй, — позвала их Маша, помахала рукой, привлекая к себе внимание и замерла, когда не увидела этой руки. Опустила глаза вниз и не обнаружила своих ног.

— Что за?.. — пролепетала она.

— Ты огребла изрядную дозу невидимости, — смущенно признался Власов.

— Невидимости? — неверяще повторила Маша и закрутилась в поисках зеркала. Не обнаружив его, она заглянула в увеличительное стекло на столе.

— В оправдание мы можем сказать, что повесили табличку «Не входить» на дверь.

— Нет там никакой таблички.

— Вовка, ты не повесил?

— Я думал, ты это сделаешь, — буркнул Плугов. — Маш, ты как?

— Превосходно, — заверила она их. — Меня совсем-совсем не видно?

— Совсем-совсем, — кивнул Плугов удрученно.

— А скажем, Зиночка или олень Васька, меня тоже не заметят?

— Кто их знает, у Зиночки особенные чары. Но за преподов мы почти ручаемся, хоть канкан перед ними пляши, главное, беззвучно. Ты невидимая, а не неслышимая.

— И надолго?

Менталисты переглянулись, что-то мысленно высчитывая.

— До полуночи примерно, — озвучил результат расчетов Власов.

— Какой кошмар, — притворно огорчилась Маша. На самом деле она была ужасно довольна: как часто она мечтала стать невидимой, и вот оно! — Только одно может меня утешить: надежное средство, чтобы развязать одной девице язык.

— Ха, — приободрился Власов, — есть у нас кое-что, доставим завтра утром. Оно, конечно, экспериментальное, результат не стабилен, вот заодно и протестируешь.

— Протестирую, — пообещала Маша. — Еще как протестирую.

***

Лев на ступеньках административного здания даже не повернул к Маше головы, когда она кралась мимо него. Хотя ее сердце так бешено колотилось, что казалось, даже глухой мог его услышать.

К сожалению, к невидимости не прилагалась бесплотность, поэтому дверь пришлось открыть, чтобы попасть внутрь. Маша только надеялась, что в холле, среди фикусов и гераней, никого нет.

Так оно и оказалось. Едва удержав стон облегчения, она тихонько поднялась по ступенькам к приемной ректорши, тут дверь, к счастью, была распахнута, и Маша заглянула внутрь.

Вместо старичка Наума Абдулловича за столом располагался стеклянный олень Васька. Вернее, разлегся прямо на столе, лениво положив голову на передние ноги. Наверное, он услышал Машу, потому что дернул одним ухом, которому явно не хватало самого кончика. Наверное, Зиночка не смогла собрать все осколки.

— Мне надо внутрь, — прошептала Маша и указала на закрытую дверь в кабинет ректорши.

Конечно, это была авантюра чистой воды, и прежняя, нормальная Мария Рябова ни за что бы не осмелилась на такое. Но теперь ее мало пугала возможная выволочка, которую устроила бы ректорша в случае провала шпионской миссии. Слова о ситуативных партнерах глубоко запали ей в душу, ведь у каждого действительно свои интересы. А на стороне Маши только сама Маша, и может быть, еще Дымов.