Книга Прятки в облаках, страница 3 – Тата Алатова

— Конечно-конечно, — покивал Дымов, но ехидство из его голоса никуда не делось, припряталось только. Ох, и боялась его Маша на первом курсе, да и сейчас робела по старой памяти. Преподаватель лингвистики словами пользовался как оружием, и умел быть удивительно . Наговоры у нее не получались поначалу, хоть тресни. Маша брала эту вершину трудолюбием, а не талантом.

— Ну нет у меня способностей в вашей области, — жалобно проговорила она, — Сергей Сергеич, я больше по точным наукам.

— Мой предмет базовый, основополагающий, Мария, — ответил он веско. — В начале всегда слово!

— Каждый преподаватель считает свой предмет главным, — заметила она нейтрально. Хоть и понимала уже: не отвертится. Не сможет твердо и решительно сказать «нет», характера не хватит.

— У вас ведь сейчас окно? — он, казалось, не слышал ее слов. — Пообедаем, и я дам вам темы докладов, еще не хватало продуть в этом году традиционному институту. Да ректор меня премии лишит.

Не лишит, хотела брякнуть Маша, но, конечно, прикусила язык. Все кругом знали, что Дымов крутит роман с их ректоршей, хотя куда безопаснее сунуть голову в пасть дракону. Алла Дмитриевна производила устрашающее впечатление, куда там зверюге Лаврову! Но красивая, тут не поспоришь. Даже скорее стильная: шпильки, узкие юбки, прическа такая сложная. Машинально пригладив простенький хвостик, Маша понуро кивнула.

— Сергей Сергеевич, а Аня Веселова же обычно первые места занимает, я-то что… — напомнила она на всякий случай.

— Веселова… — он тут же стал раздраженным, сердитым. — А Веселова у нас в академку ушла. Тоже, между прочим, сначала к Глебову бегала. Я бы этот любовно-семейный курс вообще запретил! Наслушаетесь сначала, а потом вся учеба побоку.

Ой, можно подумать, сам-то он захомутал ректоршу без помощи Глебова. Сколько Маша ни смотрела — ничего особенного в Дымове найти не могла. Умный, да, знает много, но разве за это любят?

Надо будет глянуть на сайте университета, сколько ему лет вообще. Что-то между тридцатью и сорока, но наверняка не скажешь: хорошие словесники на многое способны. Да и химики-биологи свой кусок гранита не зря грызут. Говорят, что старшекурсники за сущий пустяк согласны и форму носа тебе поменять, и цвет глаз хоть какой наколдовать. Маша тоже все думала: может, если она попросит хорошенько, и ее в красотку обратят? Пугало только, что результат непредсказуемый, да и папа расстроится. Он-то считал свою единственную дочь невозможно прекрасной.

Дымов не прерывал ее размышлений, сосредоточенно ел, а его взгляд так и шнырял по столовке, так и следил за всеми. Студенты мигом притихли, разумеется, — кому охота вслед за Андрюшей к декану топать. Вели себя паиньками, а мысленно поди костерили Машу на все лады. Это из-за нее преподаватель заявился на ученическую территорию, нарушил неписаное правило: студенты сами по себе, а преподы сами по себе тоже. Пересечения допустимы только в учебных помещениях, но не здесь.

— У меня на вас большие планы, Мария, — сообщил Дымов, когда тарелки опустели. Маша смиренно отнесла их на стол для грязной посуды — самообслуживание. Вернулась, хмуро посмотрела на него.

— Какие еще планы, — сказала почти испуганно. — Я по чертежке специализироваться собираюсь.

— Вот тоска смертная, — непедагогично поморщился Дымов и направился в коридор. Маша поспешила за ним, мысленно перебирая темы для докладов, к которым готовиться будет проще всего. Ну нет у нее времени еще и на конфу по лингве! И без того расписание под завязку.