Книга Прятки в облаках, страница 99 – Тата Алатова

Ленивый мраморный лев снова спросил, по какой надобности ее сюда занесло, традиционно промурлыкал восхваление несравненной Алле Дмитриевне, а потом пропустил Машу внутрь.

Из холла на первом этаже исчезли все фикусы, и вместо них появился огромный стол, на котором Зиночка и Плугов кропотливо собирали осколки Васеньки.

— А нельзя с помощью чар? — вырвалось у Маши.

Зиночка взбеленилась сразу, без разбега:

— Еще всякая мелюзга меня не учила! Нельзя значит нельзя, Рябова, иди себе мимо!

— Простите, — оробела Маша и поспешила к лестнице на второй этаж.

Плугов аккуратно положил лупу и сорвался с места, догнал ее на лестнице.

— Тоха отдал тебе щелкунчика? — заговорщически шепнул он. — Пожалуйста, поставь его перед ректоршей, я тебя умоляю.

— Ты хочешь убить Рябову? — тут же поинтересовался солдатик, выглядывая из кармана.

— Да нет же, неблагодарная ты тварь. Я об тебя все мозги сломал, а ты вон как теперь со мной!

— Принято, — проворчал щелкунчик и нырнул обратно. — Обзываться плохо, — донеслось оттуда невнятное.

— Ты подозреваешь ректоршу? — ужаснулась Маша.

— Да нет же, просто смешно получится.

— Смешно? — от возмущения она едва не поперхнулась. — А если меня накажут?

— В том-то и прелесть, что нет. Этот щелкунчик — наша официальная курсовая работа, мы тебя даже вписали в проект как тестера. Получишь дополнительные баллы за научную активность, а это повлияет на стипендию.

— Сразу бы так, — приободрилась Маша.

***

Удивительно, но в кабинете ректорша находилась одна, никаких собраний.

Ее пустой стол был таким большим, что Маша не могла сделать двух шагов, не наткнувшись на него.

Прости, Плугов, но твое чувство смешного не получит новой пищи.

— Мария, добрый день, — Алла Дмитриевна кивнула на стул, — не стану вас надолго задерживать. Я уполномочена только сообщить, что студентка четвертого курса факультета времени Лерина написала на мое имя заявление о том, что в женском общежитии обитает мужчина. Она упирает на недопустимость подобного с морально-этической точки зрения и на то, какую травму это может причинить ни о чем не подозревающим девушкам. И, положа руку на сердце, она абсолютно права.

Да, в самом деле пора провериться на проклятия. Не может же быть, чтобы так сильно не везло по всем фронтам просто так.

— И что теперь? — упавшим голосом спросила Маша. — Оставите меня беззащитной перед соседкой, которая мечтает меня прирезать?

— Как вы смотрите на то, чтобы временно переехать из общежития?

Оказаться подальше от Дины? Так заманчиво и так бесполезно!

Маша собралась с силами и, чувствуя себя героем, шагающим навстречу дикому льву, покачала головой:

— Алла Дмитриевна, наша подозреваемая — одна из девочек в общежитии. Мне нужно быть там, чтобы разобраться с происходящим.

— Какая самоотверженность, — язвительно процедила ректорша и тут же нацепила на лицо благожелательное равнодушие: — Вы полагаете, что Иван Иванович не справится с этим?

— Не сказать, что от него много толку. Он просто появляется то там, то сям, роняет что-то глубокомысленное и исчезает. Вы меня простите, Алла Дмитриевна, но я бы предпочла полагаться на кого-то, более заинтересованного в моем благополучии.

— И почему это должен быть Сергей Сергеевич? — резко уточнила она.

— Я говорила о себе, — торопливо пояснила Маша и осеклась. Как это они свернули сейчас на Дымова? — А с Сергеем Сергеевичем странно получилось, я понимаю, — осторожно проговорила она. — Он не охранник и не следователь, а… волонтер-доброволец? Просто он оказался втянут в эту историю с самого начала, ирония судьбы.