Книга Тетушка против, страница 106 – Тата Алатова

Сама природа — щедрая, жаркая, благоухающая — побуждала к чувственности. Томный послеполуденный жар, теплые ночи, наполненные шепотом звезд и ветра, свидания в тени высоких кипарисов не помогали устоять от искушения.

В столице любовь прятали в будуарах и салонах, здесь она цвела под открытым небом.

Однако одна мысль о том, что кто-то уже целовал Пруденс и раздевал ее, видел ее грудь и касался бедер, вызвала в Рауле такой бурный протест, что в голове что-то взорвалось, а мир затянуло кровавым маревом.

— Ну разумеется, — совершенно не замечая, что убивает его, безжалостно подтвердила она. — Наш дворецкий обварился паром из-за этой шкатулки для белья. Ну вы видели, очень модная штука на кристаллах! Пых! И там лопнул клапан. Одежду на бедном Гаспаре пришлось разрезать тут же, а потом облить его холодным молоком. Ох и переживал он из-за испорченного камзола…

— Дворецкий, — неверяще повторил Рауль, — пар, пых, молоко.

И едва не взвыл, когда на его рану плеснули настойкой — защипало до слез, задергало, опалило. Он рвано выдохнул сквозь зубы, пытаясь не потерять лицо и не застонать.

— Моя коварная Пруденс, — с низкой хрипотцой произнес он, — вы специально заговаривали мне зубы.

Она хмыкнула и взялась за тряпицы. Рауль сидел неподвижно, позволяя ей наложить повязку, и почти сразу заметил неприятное: Пруденс держалась отстраненно, изо всех сил стараясь не прикасаться пальцами к его коже.

— Вы теперь испытываете отвращение ко мне? — подавленно спросил он.

А она смутилась, руки дрогнули, ткань, размотавшись, упала к нему на колени.

— Тот поцелуй… два поцелуя… — неуверенно начала Пруденс, — это было неразумно…

— Постойте, — изумился он, поймав обе ее ладони, потому что вдруг испугался: а если сбежит, оставив его в сомнениях и страданиях? — Я говорю о том, что я сделал с Кристин.

— О, — она, кажется, обрадовалась, будто эта тема была приятнее поцелуйной, — тут вы меня действительно удивили, ваша светлость.

— Удивил? — как она вежлива в формулировках! Сказала бы напрямик: ужаснул.

— Лихо вы мертвецами раскомандовались, — кивнула Пруденс. — Вынуждена признать, прежде я вас недооценивала.

— Не ожидали, что я способен на такую дикость?

— В вас есть стержень, — она высвободила одну из ладоней и похлопала его по обнаженной груди, там, где сердце. Тут же вспыхнула и отпрянула.

— И что бы это значило?

— Что вы показали себя мужественным и решительным человеком.

Рауль молча смотрел на нее, мучительно ища хоть намек на шутку или издевку. Но Пруденс вернулась к повязке, серьезно сосредоточившись на том, чтобы она выходила аккуратной.

— И вы все еще считаете меня хорошим и порядочным человеком? — сглотнув, тихо спросил он. Как ненавистны были эти эпитеты совсем недавно и как желанны сейчас! Рауль находил интригующей репутацию порочного дьявола, но правда оказалась в том, что он не хотел становиться им на самом деле.

— Ну разумеется, — без колебаний ответила Пруденс и отошла на шаг, разглядывая его плечо. — Готово, ваша светлость. Можете одеваться.

— Спасибо, — вырвалось у него, он порывисто поднялся и благодарно, нежно поцеловал ее в лоб. Пруденс замерла, тихо дыша, а потом осторожно положила ладонь на локоть его здоровой руки.

— Я вот что думаю, ваша светлость… — прошептала она, поднимая на него потемневшие глаза.