Книга Тетушка против, страница 147 – Тата Алатова

— Ка-а-ак? — жалобно проскулила девчонка и плюхнулась на кровать, приминая воланы.

— С помощью сушеной жабы и клока волос.

— Гадость, — скривила красивые губы Пеппа. — Впрочем, я могла бы и сама догадаться, что без тебя тут не обойдется. Очень уж ты любишь совать свой нос в чужие дела. И как мне теперь прикажешь увидеть короля?

— Ты навела на него приворот, чтобы увидеть короля? — не поверила своим ушам Маргарет, и гнев невиданной силы пополам со жгучим сочувствием к Раулю поднялся из самых глубин, затмевая все другие чувства. — Да как ты только додумалась до такой низости? Ты хоть представляешь, как плохо пришлось его светлости? Он чуть не спятил, сопротивляясь навязанной любви!

— Да почему плохо-то! — закричала Пеппа и вдруг застыла, пораженная какой-то мыслью. — Почему плохо?.. — словно саму себя переспросила она и охнула, прижав руки к груди. — Если только… Она говорила… Но это невозможно! Белла сказала, что мужчине может стать дурно лишь в одном случае: коли он влюблен в другую. И чем сильнее он влюблен, тем хуже ему придется… Но в кого? Рауль ведь безвылазно торчал в замке, а там из женщин была лишь старуха-служанка. Ему просто не за кем было там волочиться!

Тут она вскочила, подлетела к Маргарет и вцепилась в ее локти, пытливо вглядываясь в лицо, будто надеясь прочитать мысли:

— Тетушка, ты служишь у Флери и должна знать! Кто эта вертихвостка?

— Зачем тебе? — помертвев, едва слышно выдохнула она.

— Ты издеваешься, что ли? — топнула ногой Пеппа и выпустила ее. — Это всё ты, всё ты!

Маргарет ощутила, как тошнотворный стыд запечатал ей горло. Девчонка обо всем догадалась, и теперь ни за что не простит тетушку-разлучницу.

— Не будь твоих глупых предрассудков, я бы уже была графиней! — продолжала бушевать Пеппа. — Много лет я мирилась с твоей деспотией: это не носи, туда не ходи, книжки всякие, дурацкая математика! Ты даже не разрешала мне посещать музыкальные вечера госпожи Аделины, а там, по слухам, ужасно весело!

— Да ведь публика у нее самого низшего пошиба, — отмерла Маргарет, привычно ввязываясь в застарелый спор. — А для игры в шарады она привлекает красавиц… — тут она понизила голос до едва слышного шепота: — полусвета.

— И что с того? — буркнула Пеппа. — Чтобы ты знала, все эти правила приличий остались в прошлом! Нынче ценятся раскрепощенные девушки.

— Да как ты!..

— А вот так! Нянюшка Латуш говорит, что только постельными утехами и можно по-настоящему привязать к себе любимого!

От ужаса Маргарет пошатнулась.

— Я убью эту старуху, — пригрозила она. — Какими бреднями она забивает голову невинной девушки!

— Она говорит, — испытывая явное удовольствия от шокированного вида своей тетушки, злорадно сказала Пеппа, — что от излишне воспитанных жен мужья всегда будут сбегать к этим самым красавицам полусвета! Да что далеко ходить — давай взглянем хотя бы на тебя. Ты осталась старой девой не потому, что приземистая толстушка, и не из-за крестьянского румянца во всю щеку, и не из-за бедности! А потому что холодна как камень. В тебе нет и искры страсти, которая бы притягивала мужчин… Кстати, на удивление хорошенькое платье, как это ты умудрилась купить себе такое, поди все локти искусала от жадности… Но даже платье не поможет равнодушной статуе стать желанной женщиной, вот так-то. Ты ведь только и умеешь, что помыкать всеми да командовать! Но с меня хватит, хватит.