Книга Нас с тобой трое, страница 46 – Тата Алатова

— Меня даже сейчас передергивает от его пафоса, — сказал Тимур.

— Почему ты заговорил об этом?

— Встретил безумную женщину, которая пытается обмануть трагичность своей судьбы?

— О, этот наследный пафос, — засмеялась Инга. — Беги от нее и женись на Тамаре, — сестра, перегнувшись через стойку, поцеловала его в щеку, — Сдержанность и достоинство. В нашей семье всегда выбирают это.

— Правда?

Проводив Ингу, Тимур поднялся к Лизе.

Долго звонил ей в дверь, а потом на телефон.

Лиза не открыла и не отвечала.

Куда она провалилась?

Чертыхаясь, он спустился вниз и прогулялся вокруг дома.

Осенний вечер был сух и свеж.

Она перезвонила, когда он начал злиться.

— Привет, — весело сказала Лиза. На заднем фоне кипел шум человеческих голосов и играла тихая музыка. — У меня ужин с друзьями.

— Так неожиданно?

— Зайчик, — нежно сказала Лиза, — я же не планирую свою жизнь на год вперед. Мне стало скучно, и я позвонила подругам.

— Хорошо, — сказал Тимур, — приходите потом ко мне.

— Это вряд ли. Я сегодня буду ночевать у подруги. Я позвоню тебе завтра, Тимур.

Он завершил звонок, ощущая досаду и раздражение. Просил же её остаться сегодня с ним. Она его целовала и гладила его волосы, а потом исчезла при первой возможности.

Тимур сходил в гордом одиночестве в кино, а потом долго ворочался без сна.

На следующий день Лиза не позвонила, как не позвонила и через день. Решив, что и черт с ней, ему же проще, Тимур поехал по адресу, указанному на сайте Нинель.

— Шеф, твой летящий мальчик пришел! — закричала, увидев его, высокая девушка. — Заходите быстрее, Тимур. Мы давно вас ждем.

В приемной над её головой висел тот самый снимок. Веревки, сохнущие простыни, крыша. Босоногий мальчик в трепещущей на ветру шелковой пижаме, мечтающий о звездах.

— До сих пор не люблю высоту, — сказал Тимур.

— Трепетное дитя, — засмеялась Нинель за его спиной.

Он моментально узнал её голос, и мурашки пробежали по его позвоночнику.

Оборачивался Тимур очень медленно. Щелчки фотоаппарата, короткие указания, холод и неподвижность, почему-то вечно босые ноги.

После съемок она тащила его в кондитерскую и пыталась накормить сладостями, но Тимур и тогда ненавидел сладости.

Нинель смотрела на него с величайшим интересом.

— Что ты делаешь с волосами? — спросила она. — Как-то их выпрямляешь?

— Здравствуйте, — сказал Тимур, ощущая себя снова двенадцатилетним.

Она постарела, стала тяжелее, резче. Короткий ежик волос сменился на классическое каре.

— Проходи, — Нинель посторонилась, пропуская его в свой кабинет.

— Моя сестра Инга, — сказал Тимур, усаживаясь в кресле, — помните её? — та самая, которая называла вас ядовитой Нинелью — считает, что я должен подать на вас в суд. За неправомерное использование фотографий, сделанных без моего согласия, с целью вашей коммерческой выгоды.

— Твоя сестра Инга всегда обладала удивительно противным характером, — сказала Нинель невозмутимо. — Кофе?

— Судебный иск?

Нинель не отвела от него глаз.

— Прости, я не удержалась от того снимка на кладбища. Ты выглядел таким… лиричным?

— Я хоронил отца.

— Прости.

— Вы действительно много лет фотографировали его без спроса?

Она побарабанила длинными изящными пальцами по столу.

— Это была такая игра. Я фотографировала его и присылала ему снимки, а Руслан кое-что делал для меня. Глупая игра, начавшаяся из-за безумной Лизы, приносила неожиданные плоды, мой мальчик.