Книга Ехал грека через реку, страница 91 – Тата Алатова

– Вы как будто много смыслите! – фыркнула она. – Я посмотрела ваши тренинги – это всего лишь компиляция Огилви, Карнеги и Котлера. Вы просто завернули классику в современную обертку и налили туда современной терминологии. Ни одной свежей мысли!

– Ради бога, – он сердито взъерошил волосы. – Люди ходят на тренинги не за свежими мыслями. Чтобы слинять с работы, потусить с себе подобными, запилить пост в инсте, самоутвердиться. Почувствовать себя молодцом – посмотрите, как я крут, я все время обучаюсь, создаю новые нейронные связи, ну и все такое. Я мог бы рассказывать анекдоты – эффект был бы точно таким же. Но вы-то откуда знаете про Огилви и Карнеги?

– Оспыде, это уровень первокурсника, – она задрала нос. – В университете я полгода работала менеджером по продажам брендовых наклеек на пакетики. Меня уволили. Я плохой продажник, совести слишком много. А вы что, думали, это какие-то сакральные знания? Только вы можете продавать воздух, все остальные идиоты?

– А вы самодовольная зазнайка. Думаете, что самая умная? Да вы просто сбежали от реальной жизни в свои фанфики и теперь смотрите на остальных людей с высокомерием – ах, они такие нелепые. Ах, у них такие глупые желания и смешные переживания.

– Что это с вами? – пробормотала она изумленно. – Почему вы так злитесь? Прям как будто нормальный человек.

– Да потому что вы повсюду суете свой нос, – в сердцах ответил Адам. – Куда я ни посмотрю – везде вы, – и он вылетел из переговорки, игнорируя изумленные взгляды сотрудников.

Ася озадаченно почесала нос, глядя, как Адам покидает офис.

Вот ведь.

Сложно иметь дело с молодыми – они все эмоционально неустойчивы.

Она и сама такой была.

Кто знает, что за котел из гормонов, сомнений и комплексов бурлит внутри?

И все равно ей было неприятно, что он сердится.

Ася не любила ругаться с Адамом. Ей нравилась его мягкость, и то, что он многое ей позволяет, и все время прикасается, и смотрит с какой-то необыкновенной завороженностью. Она постоянно ловила себя на том, что нежится по-кошачьи в этом тепле и позволяет себе капризничать и своевольничать, как ребенок, которого балуют.

Никогда и никто так не относился к Асе – и никогда и ни с кем она не ощущала себя так свободно и уверенно. Ей даже казалось, что рядом с Адамом проявляются некие скрытые возможности ее разума, дремавшие прежде способности и обостряется интуиция. Перестав опасаться недовольства отца, Ася все больше понимала дочь.

Адам бы не понял, если бы она назвала его своей музой, но фактически так оно и было.

Изначально все внимание было только Еве, Адам казался лишь декоративным приложением к девочке. Ася и сама не заметила, когда оказалась в фокусе внимания и когда начала получать от этого удовольствие.

И когда стал шире ее собственный фокус.

Вот зачем ее сейчас понесло говорить ему гадости?

Что вообще на нее нашло?

– Не обращайте внимания, – Вика просочилась в переговорку. Кажется, весь офис наблюдал, как они пререкаются. – Целибат плохо сказывается на его настроении. Это из-за него Адам такой дерганый.

– Ага… Что? – до Аси не сразу дошел смысл сказанного. – Это еще что за оправдание для бедных? По-вашему, всякий, кого не ублажает по ночам десяток гетер, сразу становится невротиком?

Вика закрыла за собой дверь, элегантно опустилась в кресло и сообщила скучающим голосом: