Книга Истинная: Яблоневый Сад Попаданки, страница 88 – Инесса Голд

Но потом я увидел это. Едва заметное, почти неуловимое подрагивание ее ресниц. Потом – слабый, судорожный, рваный вдох. Румянец, как нежный рассвет, тронул ее щеки. На ее коже, там, где ее коснулся мой свет, проступила и тут же исчезла тончайшая золотая паутинка, похожая на узор драконьей чешуи.

Она была без сознания. Она была на грани. Но она была жива.

Я смотрел на нее, и по моим щекам, впервые с тех пор, как я был мальчишкой, потерявшим мать, потекли слезы. Не горя. Невыносимого, всепоглощающего облегчения. Я отдал половину себя, но я вернул ее. Я был слаб, уязвим, как никогда в жизни. Но я больше не был один.

Последнее, что я помню, прежде чем тьма истощения накрыла меня, было ее лицо, на которое падал свет исцеляющегося, оживающего Камня Хранителей. Она была жива. А значит, все еще было возможно.

Возвращение было не рывком из тьмы, а медленным, тягучим восхождением из холодной, бездонной глубины.

Первым пришло ощущение. Не боль, не холод. Тепло. Глубокое, пульсирующее, словно я плавала в самом сердце спящего вулкана, где лава не обжигала, а баюкала. Я чувствовала биение двух сердец – одно, мое собственное, робкое и трепещущее, и второе – могучее, ровное, гулкое, как далекий барабанный бой. Они бились в унисон.

Я сделала первый вдох. Воздух наполнил легкие не просто запахом мокрой земли и прелых листьев моего сада. В нем был привкус озона после грозы и едва уловимая нота… огня. Не дыма, не гари, а чистого, живого пламени.

Я открыла глаза. Мир был нестерпимо ярким. Цвета казались гуще, насыщеннее. Я видела тончайшие нити жизненной силы, струящиеся повсюду. Я видела магию земли, поднимающуюся из почвы, как пар. И в этом привычном для меня узоре теперь была новая нить – золотистая, жаркая, пульсирующая энергией дракона.

Я была жива. Но я была… другой.

Я медленно повернула голову. Он лежал рядом, на земле, укрытый своим же плащом. Его глаза были закрыты, лицо, обычно непроницаемое, как гранит, было бледным, почти прозрачным. Глубокие тени залегли под глазами, губы были плотно сжаты даже во сне. Он был ослаблен. Истощен. Я чувствовала это не просто глядя на него. Я чувствовала это внутри себя.

Его усталость была моей усталостью. Его глухая боль от разорванной надвое души отзывалась тупым эхом в моей собственной. Наша связь, раньше бывшая натянутой, вибрирующей струной инстинктов и эмоций, теперь стала общим кровеносным сосудом. Я слышала его чувства, как свои. Его страх за меня во время битвы. Его отчаяние, когда я упала. И его безграничное, сокрушительное облегчение, когда я сделала этот первый вдох.

И тогда я поняла.

Он не просто исцелил меня. Не просто влил в меня свою магию. Он разделил свою душу. Разорвал свое драконье пламя надвое и отдал мне половину, чтобы зажечь мою угасшую искру. Это был не просто дар. Это была жертва, немыслимая для такого гордого, цельного существа, как он.

Меня накрыло волной. Не благодарности – это слово было слишком мелким, слишком человеческим. Это было нечто большее. Благоговение. Потрясение. И волна такой сокрушительной, всепрощающей нежности, что у меня перехватило дыхание. Вся боль, все унижения, его измены, его жестокость, его холодность – все это смыло одним этим великим, молчаливым актом. Все это больше не имело значения.