Книга В самом Сердце Стужи. Том III, страница 55 – Александр Якубович

Но ведь человек придумал сеялку, ведь так? Все, что нужно — это углубить зерно в почву, чтобы оно и прорастало лучше, и было защищено от тех же птиц. И я уверен, что сеялка пришла в европейское сельское хозяйство не слишком поздно.

Это должен быть примитивный механизм, он просто не мог быть сложным, потому что сеялкой пользовались дремучие крестьяне, у которых не было ни образования, ни денег на сложные приборы. А это значит, что я могу хотя бы попытаться быстро сделать убогий прототип, тем более, мастеровые и городской кузнец уже привыкли к тому, что лорд у них большой затейник. Одно то, как Грегор объяснял кузнецу принцип котла-скороварки, можно было вышивать на гобелене в качестве легенды. Так как резины здесь не было, ничего лучше, чем толстенный литой котелок из бронзы мы не придумали. В комплекте шла зашлифованная крышка, а при каждой варке швы герметизировались с помощью глины, которая все равно рассыпалась от давления. Конечно же, эта конструкция вряд ли доводила температуру внутри до ста двадцати градусов, а проверить мне было нечем, но мы смогли сократить срок проваривания горшочков до полутора часов, после чего на них отлично ложилось благословение Петера…

Немного повозившись с черновиками, я кликнул из коридора дежурного служку и отправил его за Грегором. Именно мой оруженосец был главным по всяким «затеям», а конкретно сейчас — еще и старшим по тушеночному цеху на четвертом этаже замка. И судя по тому, с какой регулярностью туда заносили мясо и выносили ящики с готовой продукцией на освещение Петером, дела у него шли хорошо. Кухню-лабораторию мы остановили только на время учений и тут даже угадали — Петер все равно уехал вместе с нами, а оставлять горшочки надолго без слова божьего мы не рисковали. Мало ли, сила Алдира дополнительно защищала тушенку от развития болезнетворных бактерий или укрепляла глину, хоть Петер подобные свойства своих молитв и отрицал?

— Вызывали, милорд? — спросил Грегор.

— Твой отец был активным землепашцем, ведь так? — с порога спросил я.

— Ну да, — чуть замялся оруженосец. — Пока не проигрался в кости, большой двор был. Да вы и так все знаете, милорд, чего я в наемники подался.

— И сеяли вы рукой, вот так, — я сделал перед собой характерный жест, будто бы только сошел с агитационного советского плаката.

— Именно, — кивнул Грегор, не понимая, куда я клоню.

— На, глянь, — и протянул Грегору пару рисунков, которые сделал кусочком угля. Ручка для этого дела подходила плохо, ведь когда пишешь пером, нужно знать, где в следующий момент окажется твоя рука. А с рисунками это так не работало, во всяком случае, у меня.

— Милорд, вы планируете новую казнь? — спросил Грегор. — Кого на этот раз?

— С чего ты взял? — удивился я.

Грегор поднял перед собой лист, на котором я попытался изобразить колесную сеялку, как я ее представлял. Тележка с большим валом, колесом подачи и желобками для дозированного опускания зерна в грунт.

— Это же пыточное фрамийское колесо, — начал мой оруженосец. — Значит, преступника привязывают, опускают вниз головой, чтобы не умер от кровопотери раньше времени, а потом начинают резать сверху и…

— Это не пыточное колесо! — возмутился я. — Откуда ты вообще это взял⁈ Это сеялка!

— Простите, милорд, что? — уточнил Грегор.