Книга В самом Сердце Стужи, страница 57 – Александр Якубович

Ах вот оно что. Я внимательно посмотрела в черные глаза мужчины, пытаясь понять, что происходит в его голове. Я всегда была уверена, что он стал командиром отряда наемников благодаря своей чудовищной силе и размерам, и видела последние три недели я его именно таким. Даже среди собственных дружинников барон выделялся, причем вне зависимости от того, был надет на нем доспех и он ехал в седле, либо же сидел с мужчинами за общим столом в простой рубашке. Но что если я ошибалась на его счет, и он стал командиром не только из-за того, что он самый сильный воин из всего отряда, но и потому что способен на такие вот тонкие маневры?

Решение позвать жен старейшин и вовлечь их в процесс нашего бракосочетания поражало своей глубиной. Будто бы передо мной стоял не воин, который полжизни провел в сражениях, а изощренный старый интриган, те же самые полжизни посвятивший политическим игрищам.

Простое, элегантное и эффективное решение. Если традиции тут сильны — а мы в глубокой провинции, в самом пограничье — то привлечение жен старейшин не только укрепляет связь барона с местной общиной, которая признает его власть, но и поднимает мой статус. Выдают замуж женщину родная мать и сестры, передавая ее из одной семьи на поруки женщинам другого семейства, которые уже в свою очередь доверяют ее мужу. В этом суть переоблачения из старой одежды в новую, белую и чистую сорочку. Но что делать, если этих родственниц с обеих сторон просто нет, как в нашем случае?..

Позвать самых влиятельных женщин занять их место. Оказать им огромную честь и на один вечер возвысить их до моих названных родственниц и родственниц барона, которые готовят для нового лорда молодую девушку к вступлению с ним в брак…

— Я сделаю, как вы прикажете, барон Гросс, — я тут же склонила голову и покорно сложила руки перед собой, внимательно наблюдая за движением теней перед глазами.

То, как говорил Гросс, меня немного испугало. Этот низкий вкрадчивый голос, более похожий на животный рык… Так всегда начинал говорить мой отец, если был чем-то недоволен, таким тоном сообщали не самые приятные новости в храме или в любом другом месте. Мужчины старались говорить тише, когда приносили дурную весть, словно их тихий голос поможет легче принять реальность.

Я не могла прямо сказать, что довольна решением барона Гросса — он это делал в первую очередь для себя, укреплял свой статус в общине и выстраивал прямые связи со старейшинами в обход этого бургомистра, Легера. Я видела, как дрогнули уголки губ и борода барона, когда он выговаривал это имя. Словно на язык попала горечь, настолько неприятно ему было вспоминать этого человека.

Я чувствовала его шарящий, внимательный взгляд. Не плотоядный и раздевающий, как обычно смотрят мужчины на женщину, которой скоро будут обладать, а более тяжелый и от этого еще более тревожащий мое сердце.

Это был взгляд оценивающий. Не мое тело, не мое лицо или прямоту моей осанки. Сейчас барон Гросс смотрел на меня, будто размышлял вовсе о моей пригодности быть его женой. Буду ли я ему полезна, либо же наоборот — помешаю его планам.

Хитрый и, как оказалось, прозорливый человек. И от этого он стал для меня во сто крат опаснее, нежели раньше. Все было бы намного проще, если бы он смотрел на меня гневно, похотливо или вовсе без какого-либо интереса. Я знала, как с этим справиться и как действовать. Усмирить гнев легко тихой ласкою, похоть — покорностью принять его страсти, пусть это будет и омерзительно, а безразличие и вовсе не несет в себе особенной угрозы, пока ты не докучаешь своим присутствием. Но что делать с неясными ожиданиями, которые возлагал на меня этот мужчина — я не имела понятия.