Книга Таверна, страница 33 – Кристина Фант

— Естественно.

Так саркастически на моей памяти еще никому не удавалось произнести вполне нейтральное по значению слово, да у подруги Ваксафара талант…

— Вот, выпей до дна.

Изящное движение крыла, и передо мной материализовался огроменный бокал, в него литр, наверное, вмещался, не меньше. Литр какой-то мутной, крайне неприятной на вид, жижи.

Дрожащей рукой я крепко ухватила бокал, затем, пораздумав, схватила его и второй, на всякий случай. Первый глоток и… чудом я не выплюнула эту гадость прямо на сову. Как я сдержалась, да еще и проглотила отвратительный напиток, до сих пор для меня загадка. Под пристальным взглядом желтых глаз я стушевалась, устыдилась и сделала второй глоток. Он оказался еще противнее первого!

— Я не смогу это выпить! — громко возмутилась я.

— Уже смогла, лиха беда начало, — ехидно отозвалась Пурга. — Обрати внимание, ты говоришь в полный голос и даже села. Как твоя голова?

Вынуждено я признала ее правоту, странно, но боль и впрямь притупилась.

Мерзкий, отвратительный, вонючий, тошнотворный, поганый, препротивный. С каждым придуманным для жуткого пойла эпитетом я делала большой глоток.

Фууу…

Он был соленый и сладкий одновременно, с комками, словно плохо сваренный кисель. Гадость!

Я зажмурилась, морально приготовилась и залпом допила до дна.

За этот подвиг я удостоилась ехидного прищура желтых глаз и вялых похлопываний крыльев.

— Вот и умница. Как самочувствие?

Я прислушалась к себе и с грустью констатировала:

— Немногим лучше.

— Тогда… Амбраха-лукия-нот! — выдала Пурга и грозно взмахнула крыльями.

Весь мой похмельный синдром как рукой сняло. Ну, или крылом. Подождите…

* * *

— Это ты что сейчас сделала? — подозрительно спросила я у совы.

— Ничего особенного. Классическое заклинание для снятия абстинентного синдрома.

— А почему ты сразу его не произнесла⁈

— Чтобы ты запомнила этот вкус, он будет приходить тебе на ум каждый раз, когда ты решишь злоупотребить алкоголем.

Я вобрала в грудь воздух, чтобы высказать нахальной пернатой все, что я о ней думаю, но в последний момент до меня дошло:

— Алкогольный абстинентный синдром возникает только у заядлых алкоголиков! После полной отмены алкоголя. По-другому его называют белой горячкой. У меня такого точно не могло быть!

— Да? — сова склонила голову набок и, совершенно не смущаясь, ответила, — Вечно путаю. Но помогло ведь?

— Помогло, — призналась я.

— Ваксафар сказал, что тебе нужна помощь. Он говорил, что ты, вроде как, жертва абьюза, и только с его помощью смогла освободиться. Он просил, чтобы я помогла тебе восстановить психическое здоровье.

— Да-а-а? — протянула я, а в моей голове возник навязчивый образ одного белого пушистого кота, которого я кааак беру, кааак макаю мордочкой прямо в ту чванкующую жижу…

— Да, — ответила Пурга. — Но я вижу по тебе, что ты…

Она задумчиво обсмотрела мое лицо, опустила взгляд на шею…

Я невольно прикрыла постыдный засос ладошкой, опустила глаза, почувствовав, как запылали мои щеки.

— Что ты и сама прекрасно справляешься.

— Не знаю, — пролепетала я, а потом подумала: «Какого черта! Я взрослая женщина! Свободная взрослая женщина!» и подняла глаза на задумавшуюся о чем-то своем сову.

Вот знаете, у меня был опыт работы с врачами-психиатрами. И главное, что мне запомнилось — это собственное ощущение: стоишь перед ним, он смотрит на тебя своим особенным взглядом и как будто находит в тебе признаки психических отклонений. А потом еще и начинает разговаривать с тобой тихим успокаивающим голосом. Невольно начинаешь сомневаться, а не пора ли и тебе в уютную комнату с мягкими стенами.