Книга Госпожа преподаватель и Белый Феникс, страница 179 – Марика Полански

— Для его целей достаточно. Но за Карла можешь не переживать. Его отправят в ссылку. А лет через пять-десять вернут обратно. В конце концов, он был убежден, что действует в интересах его величества и государства.

Он замолчал и поджал губы. Я хмыкнула. Вдаваться в подробности Вэлиан не станет. Да и мне это ни к чему: меньше знаешь, дольше живешь.

В солнечном луче, просачивающемся сквозь прозрачную занавеску, танцевали пылинки. За распахнутом настежь окно слышалось переругивание садовника с его помощником и отдаленный цокот копыт о мостовую.

— Почему ты не дал знать, что жив? — наконец прервала я молчание.

— Так нужно было, — сухо отозвался Вэлиан, отчего мне захотелось придушить его. Видимо, это желание отразилось на моем лице, и О'Рэйнер нехотя продолжил: — За три дня до покушения ко мне явилась Марта и рассказала о своих пространных видениях. Я сначала решил, что она таким образом хочет добиться помилования для своего мужа. Но решил перестраховаться на всякий случай. Как оказалось, не зря. Я хотел рассказать тебе, но нельзя было рисковать. Если бы ван Вилсон хоть что-то заподозрил, то весь план его ареста полетел бы ко всем чертям. А его нужно было взять с поличным.

Значит, Вэлиан не только спас Карла, но и использовал Марту в своих целях. Жестоко. Расчётливо. И так похоже на него. Я почувствовала, как внутри меня вновь вспыхивают противоречивые чувства: облегчение за Марту и Карла, гнев на ван Вилсона, и обида на Вэлиана. Он был такой же кукловод, как и Абрахам, только на «правильной» стороне.

— То есть ты прекрасно понимал, что ван Вилсон рискнет открыть Разлом, чтобы выпустить эгрегоров? — спросила я и закашлялась, чувствуя, как горло снова начинает саднить.

— Разумеется. — Вэлиан протянул мне стакан, который стоял на прикроватной тумбочке. Я осторожно повела ноздрями и поморщилась. Густой травяной запах не внушал доверия. — Бал был прекрасной возможностью, чтобы подсадить такое количество эгрегоров правящей верхушке.

— И все потому, что это единственное место, где могли пересечься я и вся эта правящая верхушка, верно?

Он кивнул. Я глубоко вздохнула, набралась смелости и одним махом осушила стакан. Травяная горечь обожгла горло, и я лихорадочно закашлялась. Из глаз брызнули слезы.

— Боги, ну и гадость! — просипела я, стараясь втянуть носом воздух. — Абрахам прекрасно понимал, что Фицпатрик ищет способы поднять престиж Академии после того, как предыдущий ректор её практически разворовал. Он же подал идею благотворительного бала, и Фиц вцепился в неё всеми конечностями. Но в итоге теперь репутация разрушена до основания. Впрочем, как и сама Академия.

— Тут уж ничего не поделаешь. Впрочем, у Мак-Вигеля хватит мозгов, чтобы восстановить и Академию, и её репутацию. К тому же, нынешний министр магической безопасности приложит все усилия, чтобы скрыть факт Разлома. Ограничатся лишь какой-нибудь размытой формулировкой, и всё.

— Но ведь там погибли люди! — Я возмущённо вцепилась в одеяло и фыркнула. — Среди них были и простые преподаватели, и знать. Как можно ограничиваться размытыми формулировками?

— Люди умирают каждый день, Эжена, — устало вздохнул Вэлиан. — И простые преподаватели, и знать. Иногда это случается по таким причинам, что простым обывателям лучше не знать, чтобы не поднимать паники. Ибо паника куда более губительна, чем самое смертоносное оружие. Особенно если она на государственном уровне.