Книга Госпожа преподаватель и Белый Феникс, страница 25 – Марика Полански

— Ох, вам ли, господин Мэрлинг, кричать о законности того или иного деяния, когда у самого рыльце, — и не только, — в таком пуху, что можно две подушки набить и одну перину? — я задумчиво поскребла подбородок и скрестила руки на груди.

— Я буду жаловаться ректору!

Я обречённо развела руками и пожала плечами.

— Да пожалуйста… Хотите, даже помогу составить вам жалобу? Только не забудьте ещё указать, что вы, при сговоре со своими одногруппниками попытались вскрыть преподавательский стол, дабы в дальнейшем воспользоваться полученным материалом и подтасовать результаты семестровой проверки. Вы же знаете, чем грозит подобное нарушение для вас и ваших друзей? Нет? Напомню. Пункт первый статьи седьмой Внутреннего Кодекса Академии грозит исключением каждому студенту, который пытается подтасовать результаты контрольных, тестировочных и иных видов проверочных работ. Кстати, в том же Кодексе сказано, что каждый преподаватель имеет полное право на сохранение принадлежащего ему, а также Академии, имущества посредством оградительных артефактов, фамильяров и иных средств охраны, которые не причинят тяжкого вреда или смерти студентам и работникам учреждения. То есть если бы у меня в ящике был «взрыватель», то да. Вы имели бы полное право подавать на меня жалобу. А так… Подумаешь язвы на лице? Они через неделю пройдут. Но за эту неделю вся Академия будет знать, кто шарится по преподавательским столам. А это уже показатель вас, как личности и, вполне возможно, будущего преступника. Сегодня вы залезли в стол за ответами, а завтра залезете в карман своего друга за деньгами. Так что прежде чем кричать о законности того или иного действия, посмотрите на себя и свои поступки со стороны.

Ответом послужило лишь недовольное сопение. Конечно, неприятно, когда кто-то указывает на промахи, которые тщательно пытаешься скрыть даже от самого себя. Впрочем, этим юношам не повредит хороший урок. Даже два. Первый — считая себя выше остальных людей, рано или поздно споткнёшься о собственную непогрешимость. А второй — никогда не спорить с преподавателем, не имея козыря в рукаве.

— Надеюсь, в следующий раз, — негромко произнесла я, окидывая взглядом студентов, — вы несколько раз подумаете, — крепко так подумаете, — прежде чем лезть туда, куда вас не просили.

Я постучала ногтями по столешнице. Напоследок встрепенув страницами, отчего студенты нервно вздрогнули, едва не попадав со скамей, книга показала красную закладку, словно язык, и деловито запрыгала в мою сторону. Я подхватила её и тотчас услышала довольное бумажное урчание.

— Итак, мои дорогие, — улыбнувшись, я прижала к себе книгу и нежно погладила корешок, — а теперь дружненько слезли со скамей, подошли во-о-он к тому шкафу, взяли из него тряпки и навели мне чистоту в аудитории. Считайте, это наказанием за ваш проступок. А как закончите, продолжим лекцию.

— Итак, сегодня немного отойдём от изучения занудной грамматики и лексических упражнений и поговорим об архонских философах периода Филинских войн, — как можно пафоснее произнесла я, когда студенты заняли свои места за партами, и трижды хлопнула в ладоши. — Также познакомимся с некоторыми их трудами.

С полочного карниза со скрипом опустилась белое полотно, а в конце аудитории недовольно зажужжал магопроектор. Через несколько секунд помещение погрузилось в приятную полутьму, и на белом экране высветилось чёрно-белое изображение курчавой головы архонца.