Книга Госпожа преподаватель и Белый Феникс, страница 54 – Марика Полански

— Похоже, вы нашли дело, которое вам по душе, — мягко возразил он и улыбнулся. Возле глаза появилась «гусиная лапка», и мне вдруг подумалось, что Вэлиан может быть чертовски обаятельным. Даже повязка на левом глазу не портила впечатления. Скорее наоборот, придавала своеобразную изюминку его внешности. — Весьма неожиданное, но гораздо более интересное, чем продажа бытовых артефактов.

— Уже и это разузнали, — сделалось грустно, что в мою жизнь влезли, не удосужившись спросить разрешения.

Вэлиан же пожал плечами, будто не видел в этом ничего предосудительного.

— Профессиональная привычка, — помолчав, он добавил: — Положение обязывает узнавать всё о людях, с которыми общаюсь.

— Шпионите, значит? — вопрос прозвучал как утверждение. Я вздохнула и отвернулась к окну. Хотя чего ещё ожидать от человека, чья жизнь напрямую связана с риском?

— Пытаюсь понять, какая вы, — я услышала, как зашелестела ткань одежды, словно Вэлиану стало резко неудобно.

— Это можно было спросить у меня. Словами через рот. Но вам, похоже, привычнее узнавать что-то о человеке обходными путями.

— Все люди врут. Особенно о себе. Человеческая природа такова, что нам хочется показываться в более выгодном свете. Вы бы вряд ли рассказали правду.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, но увидела насмешливый взгляд, быстро закрыла и фыркнула:

— Разумеется, соврала бы. Вы тоже, знаете ли, не святой угодник, чтобы верить вам, — потом поджала губы и расправила складку на юбке. — И вообще… Мы не выбираем, кем рождаемся. Но выбрать свой жизненный путь вполне способны сами. Поэтому вы министр магии, а я — преподаватель. Как бы смешно и нелогично это ни звучало.

Внезапно послышался оглушительный свист, от которого заложило в ушах. Вэлиан резко подался вперёд, схватил за руку, притянув к себе, и закрыл рот ладонью.

— Тихо, — прошипел он. — Ни звука. Это Разлом.

В нашем мире Разломы были редкостью. Такой же, как природные шаровые молнии или экваториальные сияния. Ну или как дождь из лягушек в погожий день. Разумеется, все слышали о них и всё знали. Вот только как себя правильно вести, если Разлом происходил посреди города.

Поднявшийся свист был такой громкий, что казалось, ещё немного, — и кровь брызнет из ушей. От боли к горлу подкатил ком тошноты, тело выкручивало, как при лихорадке.

Меня буквально раздирало от переполнявшего ужаса. Как в далёком детстве, когда не засыпаешь из-за страха, что из-под кровати выберется чудовище и непременно сожрёт, едва сто́ит закрыть глаза.

Вот только Разломы были значительно хуже. Тонкая грань между мирами людей и духов стирались, и вырывались демоны, стремящиеся уничтожить всё живое, что издавало звук.

Я судорожно сглотнула и едва слышно всхлипнула. Ладонь О'Рэйнера была горячей, почти огненной. Жар пробивал сквозь ткань перчатки. На долю секунды подумалось, что, когда он отнимет руку, на моём лице останется красный отпечаток его ладони. А ещё совсем не к месту нахлынули переживания: как же я буду оправдывать столь странный рисунок на моём лице перед студентами. Вряд ли найдётся хоть какая-нибудь мазь, способная скрыть ожог.

Кто-то на улице не выдержал дьявольского свиста и ужаса и пронзительно закричал. Сгустившийся воздух колыхнулся, будто некое невидимое существо находилось совсем рядом, а потом стремительно рвануло в сторону кричащего. Крик сменился сдавленным хрипом и хрустом костей. Тихое клацанье разрываемой плоти отозвался рвотным позывом, я едва успела сдержаться.