Книга По ту сторону тьмы, страница 64 – Марика Полански

Похоже, на моём лице отразилось скептицизм, так как Риваан усмехнулся:

— Ты представляешь, как было бы скучно жить, если бы я знал всё наперёд?

— Может, уныло, зато спокойно, — фыркнула я. — Вот где прикажешь искать этого маньяка? Кто будет следующей жертвой?

«Найдёшь подсказку на береге речном», — зевая протянула Мира. — «А что если речной берег и Ярун-река — место, где казнили ведьморожденных?»

— А что, если Ярун-река — это и есть место из стихотворения?

Ведьмолов резко поднялся с кресла и направился к выходу из библиотеки. Я поспешила за ним, оставив на столе книги. Но куда уж мне угнаться за здоровым мужиком?

Стало обидно до слёз. Какого чёрта просить о помощи, чтобы потом оставить без объяснения? Гаденькое чувство — будто использовали и спрятали в дальний угол комода.

— Чёртов ведьмолов, — прошипела я, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в ногах и пояснице.

Я толкнула входную дверь, и в лицо ударил раскалённый воздух. Всё-таки в закутке дяди Слава было куда намного прохладнее, чем улице.

Риваан придержал дверь и подхватил меня под руку, едва я ступила на гранитный порог. От неожиданности я чуть не выронила трость.

— Есть одна мысль, которую надо проверить, — проговорил ведьмолов. — Надеюсь, ты не откажешь мне помочь.

Народная молва любит давать прозвища тем, кто периодически на слуху. Они бывают как нелепыми и глупыми, так и пугающими. Неважно преступник, законник или простой торговец с соседней улицы.

Иногда у людей бывает не в меру богатое воображение. К этому можно относиться по-разному. Можно посмеяться, бессильно беситься, а можно и использовать как зацепку. У всех прозвищ есть одно неоспоримое свойство: они выделяют самую яркую черту их обладателя.

Значит, Паук. Почему его окрестили Пауком? Что за качество есть у маньяка, за которое его так прозвали? Помнится, Агосто неумело пошутил, что убийцу правильнее было бы назвать Садовником из-за привычки оставлять цветы на местах преступлений. Но нет! С чем ещё связан преступник?

— Может, потому, что он вытягивает из жертв душу, как паук — соки из насекомых?

Риваан с удивлением посмотрел на сердито сопящую ведьму, которая одной рукой вцепилась в его локоть, а другой — тяжело опиралась на трость. Бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок, а на висках проступили капли пота, — ещё немного, и Ладамира свалиться в обморок.

— Тебе сто́ит отправиться домой, — отозвался ведьмолов и поднял руку, чтобы остановить экипаж.

— Какой заботливый, — тихо усмехнулась ведьма и шумно вздохнула.

Риваан замер, забыв, зачем собирался остановить экипаж. В её голосе скользнула не привычная едкость и настороженность, а едва уловимая теплота с ноткой далёкой печали.

Ладамира же, словно устыдившись, отпустила локоть ведьмолова и поспешила в сторону Торговой улицы, насколько ей позволяли разболевшаяся спина и ноги.

Сквозь шум в сознание Риваана пробился сочувственный голос Душа: «Он тебе нравится, да? Иначе для чего терпеть?» Лада же предпочла промолчать. Словно отгородилась от внешнего мира высокой стеной, куда не пускала даже Душу. В ту секунду ведьмолову вдруг показалось, что сквозь городской зной повеяло прохладой осеннего леса.

— Куда едем, ваша благородь? — его окликнул небритый возница в видавшем виды сюртуке.