Книга Развод в 40. Счастье на десерт, страница 11 – Лия Пирс

— Это вы глазурь наносили в два слоя? — вдруг спросила она, указывая на зеркальный глазурный торт. — Чтобы добиться такого глубокого цвета?

Я удивилась такому вопросу от простой покупательницы.

— Да, — ответила я. — Первый слой тонкий, а второй уже густой и блестящий.

— А в заварном креме вы ваниль используете натуральную или экстракт? — не унималась она. У нее было озорное, умное лицо и быстрые, ловкие руки, которыми она живо жестикулировала.

Мы разговорились. Оказалось, она ищет подработку, чтобы применять теорию на практике. Ее глаза горели настоящей страстью к кондитерскому искусству.

* * *

Дверной колокольчик звякнул, и я привычно подняла голову от витрины, где выстраивала в идеальный ряд только что испеченные эклеры, но шаги, раздавшиеся в зале, заставили меня замереть… Слишком знакомые.

— Ну надо же, — протянул Олег, медленно оглядываясь вокруг с преувеличенным интересом. Его взгляд скользнул по полкам с вареньем, по скрипящим стульям, по Кузе на подоконнике, и в его глазах читалось нескрываемое презрение. — А я не поверил, когда мне сказали, что ты открыла здесь какую–то… кондитерскую. Думал, шутка.

Сердце болезненно и резко сжалось, будто его сдавили ледяной рукой. Я не видела его с того самого дня в суде, и казалось, что за это время он стал еще самодовольнее.

— Убедился? — голос мой прозвучал низко и холодно, будто из морозильника. Я нарочито медленно вытерла руки о фартук, оставляя на белой ткани мучные следы. — Теперь можешь проваливать.

Олег снисходительно усмехнулся.

— Да ладно тебе, Лена. Что за тон? — он сделал шаг вперед, и я инстинктивно отступила за стойку, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. — Это мне положено устраивать сцену. Это ты настраиваешь против меня мою же дочь. Как ты смеешь?

— Я? — я фыркнула, и звук вышел резким, нервным. — Олег, тебе не кажется, что Саше уже давно не пять лет? Она все видит сама. Ей не нужны мои комментарии, чтобы понять, как поступил ее отец.

— Ах вот как, — его голос потерял притворную легкость и стал жестким, как сталь. Щеки начали заливаться некрасивыми красными пятнами. — Удобная позиция. Выставляешь меня монстром, а себя — святой мученицей. Красиво.

— Ты прекрасно справился с ролью монстра безо всякой моей помощи, — отрезала я. — Справляешься и сейчас.

Его лицо исказила гримаса злости. Он наклонился чуть ближе через стойку, понизив голос до угрожающего шепота.

— Осторожнее, Лена. Не забывай, с кем говоришь. У меня есть ресурсы. Ты правда думаешь, эта твоя лавочка всерьез продержится? Один мой звонок и твой «бизнес» накроется медным тазом. Проверки, налоговая, СЭС… Я могу устроить тебе такой ад, что ты сама сбежишь отсюда.

Горячая волна ярости ударила мне в голову. Я шагнула к нему навстречу, через стойку, чувствуя, как горят уши и перехватывает дыхание.

— Попробуй. Только попробуй, — прошипела я, глядя ему прямо в глаза.

В этот момент дверной колокольчик снова мелодично звякнул. Вместе с порывом холодного вечернего воздуха в помещение вошел Игорь.

Он был, как всегда, безупречен в своем строгом пальто, с кожаной папкой под мышкой, но его обычная спокойная уверенность сейчас казалась иной — сконцентрированной, как у хищника, учуявшего добычу. Его цепкий, внимательный взгляд мгновенно оценил ситуацию: мое разгневанное, раскрасневшееся лицо, агрессивную позу Олега, напряженную тишину, висевшую в воздухе.