Книга Развод. Жизнь после 40 только начинается!, страница 1 – Лия Пирс

— Ваши анализы в полном порядке. Завтра мы вас выпишем, — сказал мой лечащий врач.

— Хорошая новость, — без энтузиазма отозвалась я.

— Ирина, удаление матки тяжелая операция во всех смыслах. Вы хорошо себя чувствуете? Если что — то не так, скажите мне, я дам направление к психотерапевту. Дома вам есть кому за вами ухаживать? Муж или сын смогут вас забрать?

За все время моего пребывания в больнице муж ни разу не навестил, даже не звонил. Я видела, что моя болезнь вымотала его, он устал, но, чтобы даже не поинтересоваться моим состоянием… К этому я оказалась не готова. Сын позвонил два раза, до операции и после. Только дочь названивала каждый день.

До болезни, я считала, что у меня самая счастливая семья. Муж достиг успехов в карьере, а я полностью закрывала его тыл, ведя весь дом, родила сына, а затем дочь. Мне было в радость о них заботиться. Я искренне считала, что не мужское это дело мыть полы, гладить белье и все этому подобное. Меня так воспитали, и это было моей обязанностью. Молодой симпатичный сын, поступивший в престижный университет. Красавица дочь, мечтающая стать художницей. О чем еще можно мечтать?

Страшное слово «эндометриоз» разделило мою жизнь на до и после. После первой операции по удалению очагов, я посмотрела на свою семью с другой стороны. Привыкший к тому, что даже не знает где лежат его трусы, муж требовал выполнения всей домашней работы, стоило мне переступить порог дома. Сын мог отчитать меня, что я не разбудила вовремя и из — за меня он опаздывает. Свекровь жужжала над ухом какая я неблагодарная, ведь муж оплатил мне лучшую клинику Москвы, а я даже суп свежий ему сварить не считаю нужным.

Мне просто нужен был спокойный период восстановления и, возможно, тогда я бы не оказалась здесь снова.

— Спасибо, Михаил Эдуардович, все в порядке, — сказала я вслух.

Мой врач был прекрасным человеком с золотыми руками. Его забота и внимательность заставляли меня чувствовать себя немного лучше, хотя внутри все еще бурлил коктейль из обиды и разочарования. Михаил Эдуардович часто останавливался на несколько минут дольше, чем требовалось, чтобы расспросить меня о самочувствии и убедиться. Его поддержка была единственным светлым моментом в этом мрачном периоде.

Я видела, что он мне не поверил, но Михаил Эдуардович интеллигентно кивнул, принимая мой ответ.

— Если вдруг будут какие — то проблемы, Ирина, прошу вас не стесняйтесь и звоните в любое время, — сказал он, прежде чем выйти из моей палаты.

* * *

Гудок за гудком я слышала в телефоне. Муж не отвечал. Да, где же тебя носит? Даже не заберешь меня из больницы? Я не могла ему дозвониться вот уже несколько дней. Тяжело вздохнув, я резко схватило сумку с вещами и пошла на выход, набирая номер такси.

— До свидания, Ирина, — на первом этаже клиники, я столкнулась с Михаилом Эдуардовичем, который подписывал какие — то документы на ресепшн.

— До свидания. Надеюсь, в клинике мы с вами больше не увидимся, — слабо улыбнулась я.

— Надеюсь, — отозвался он, странно взглянув на меня.

Вдохнуть свежий воздух после стерильного больничного было очень приятно. Он был слегка морозным и свежим. Зима понемногу вступала в свои права. Хотелось остановиться на мгновение, просто стоять и наслаждаться этой свободой, но такси уже ждало.