Книга Развод. Жизнь после 40 только начинается!, страница 4 – Лия Пирс

Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь успокоить сердце. Но воспоминания вновь нахлынули: дом, кухня, Вова, это презрение в его голосе…

Встав с диванчика, я подошла к окну. Тусклый свет уличных фонарей освещал пустой двор.

На полке в углу я заметила старую фотографию. На ней была я, молодая и полная надежд, с мужем и детьми. Мы улыбались, обнимая друг друга. Я взяла её в руки и почувствовала, как ком подступил к горлу.

— Где я ошиблась? — спросила я сама себя, но ответа не было.

Острая боль пронзила низ живота, заставив меня, буквально, согнуться пополам. Я схватилась за спинку стула, пытаясь удержаться на ногах. Боль была настолько резкой и неожиданной, что из груди вырвался сдавленный стон. Пот залил лоб, и я почувствовала, как руки начинают дрожать.

— Что… что со мной? — прошептала я.

На мгновение мне показалось, что боль утихла, но она вернулась, волной накрывая низ живота и отдавая в поясницу. Я с трудом добралась до дивана и опустилась на него, пытаясь найти хоть какую — то позу, в которой станет легче.

Мысли в голове метались, словно загнанные звери. Это последствия стресса? Или осложнение после операции? Но ведь врачи говорили, что всё в порядке…

Минуты тянулись как часы. Я лежала на диване, сжимая живот. Какую бы позу не принимала, боль никак не отступала. Обезболивающее никак не помогало. Кажется, у меня не было выбора.

Пошарив рукой по столику, я нашла телефон.

— Алло, — прохрипела я. — Михаил Эдуардович… это Ирина.

* * *

Сколько времени прошло я не знаю. Мне казалось, что вечность. В коридоре хлопнула дверь и в комнату быстро вошел Михаил Эдуардович. Его обычно спокойное лицо на этот раз выражало сосредоточенную тревогу.

— Что вы делали? — спросил он, подходя ближе и ставя свой кейс на столик. — Я же говорил вам отдыхать, избегать стрессов.

— Как будто я могла… — попыталась я усмехнуться, но это вышло слабым и жалким.

Он осторожно помог мне сесть, проверяя пульс, затем достал из кейса аппарат для измерения давления. Всё его движение было уверенным и точным, будто он точно знал, что делает.

— Это может быть реакция на швы или последствия нагрузки. Надо убедиться, что нет ничего серьёзного.

Я смотрела на него, как на спасательный круг, забыв о боли хотя бы на мгновение.

— Вы действительно приехали… — прошептала я, удивляясь собственной слабости.

— Конечно, приехал, — его голос смягчился. — Вы же моя пациентка.

Осторожно, кончиками пальцев, он задрал мою старую растянутую футболку и приспустил домашние штаны, так низко насколько позволяли приличия. Возможно, меня бы это даже смутило, если бы не адская боль.

— Так, давайте посмотрим, — тихо проговорил он, пальцами мягко нащупывая живот. — Скажите, если почувствуете боль.

Я кивнула, чувствуя, как ладонь Михаила медленно двигается по низу живота, то слегка нажимая, то отпуская. В какой — то момент я вздрогнула, когда боль резко отозвалась.

— Вот здесь? — спросил он, поднимая на меня внимательный взгляд.

— Да… — выдохнула я.

Он вынул фонендоскоп и начал слушать моё дыхание и сердце.

— Слабость, головокружение были?

— Немного, — призналась я.

— Ясно. Ваша температура в норме?

— Да, кажется, да…

Он на мгновение задержался, обдумывая что — то, затем посмотрел на меня с мягкой, но серьёзной улыбкой.

— Я сейчас вколю обезболивающее и придется поехать в клинику. Нужно сделать УЗИ и проверить анализы.