Книга Белая, страница 33 – Ева Сад

У входной двери, рядом с кассой, стояла Бэлла. В ней ничего не переменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз — все то же грязное платье, широкая улыбка и слегка блуждающий взгляд голубых глаз.

Великанша за кассой пробурчало что-то вроде: «Явилась, унюхала свеженькое», по крайней мере, я услышала именно это. Бэлла никак не прореагировала на бормотание седовласой кассирши и направилась прямиком ко мне.

— Привет, Лера! — сказала она своим оперным низким голосом и улыбнулась еще шире.

Я кивнула и стала снова изучать белый сарафан на вешалке. Было неловко смотреть на кариесные зубы, к тому же от Бэллы опять несло сладкой гнилью. Не так сильно, как в прошлый раз, но все же. Сама девушка, похоже, не стеснялась ни больных зубов, ни запаха своего тела. Хотя, конечно, собственного запаха она могла и не чувствовать.

В очередной раз задавшись вопросом, куда же смотрят родственники Бэллы, я попыталась вспомнить, называла ли я ей свое имя. Бэлла, в отличие от большинства людей и в Москве, и здесь, назвала меня Лерой. Не Валерией. Это было очень приятно — как будто в детство вернулась и болтаешь с подружкой о разных пустяках.

— Как поживаешь? — спросила я. Все-таки мне было жаль неприкаянную девчонку, о которой явно некому было позаботиться.

— Поживаю? — в голосе Бэллы звучало непонимание.

Я подумала, что была права, когда предполагала, что девушка страдает умственной отсталостью. Не может взрослый человек (ну почти взрослый) не понять значения такого простого вопроса.

— Купи мне это платье, а? — жалобно попросила Бэлла.

Ну вот. Как я и опасалась. Бэлла надавила мне на жалость, и я подумала, что если сейчас дам слабину — платьем дело не ограничится. Бэлла начнет клянчить деньги, везде меня подкарауливать и испортит оставшиеся дни отпуска.

Сарафанчик стоил смешных денег. Но дело было не в деньгах.

— Нет, — твердо сказала я.

— Купи платье, — понизив голос, сказала Бэлла. И закончила так тихо и низко, что ее чудесный голос больше напоминал рык: — Купи. Купи. Купи.

Я хотела было дать зарвавшейся девчонке резкую отповедь, глядя той прямо в глаза. Но, посмотрев в юное красивое лицо, задохнулась и машинально шагнула в сторону, задев стойку с одеждой.

Стойка опрокинулась, а я осталась стоять, хватая ртом воздух и надеясь, что устроенный мной шум заинтересует продавщицу.

Бэлла нависла надо мной и крепко удерживала мою ладонь своей неожиданно сильной рукой.

— Купи, — прорычала она мне в лицо.

Я хотела вырваться, но что-то словно пригвоздило меня на месте. Как загипнотизированная, я смотрела на Бэллу и видела, как ее светлые глаза становятся еще светлее, и светлее, и светлее…

А потом на месте глаз остались одни белки.

— А ну, сгинь отсюда! — рявкнула долговязая продавщица.

…Когда я вспоминала этот эпизод позже, то понимала, что агрессивная реплика была адресована Бэлле. Но в тот момент приказ «сгинуть» я приняла на свой счет. И даже обрадовалась — с меня будто сняли какое-то заклятие неподвижности, и я опрометью бросилась к выходу из магазина.

На адреналине я пробежала добрых полкилометра и остановилась только у ограды неприметного и, как мне показалось, нежилого дома. На участке беспорядочно росла трава, сам бревенчатый домик выглядел слегка покосившимся, и главное — по двору не бродили бесшумные дети.