Книга Хозяйка Северных гор 2, страница 178 – Адель Хайд

Общаясь с Али, я поняла, что такое восточное обаяние.

Однажды Али попросил: — Отдайте мне на пару дней одну из гостиных.

Речь шла о гостиной в том крыле замка, где Али жил со своей свитой и наложницами.

Я согласилась, и вскоре Али пригласил нас всех на ужин по восточным традициям.

Когда мы зашли в эту гостиную, я её просто не узнала. Полы были устланы коврами, на стенах висели яркие ткани. В курильницах тлели благовонные палочки, ароматизируя воздух и навевая запах южной, немного душной ночи. В углу гостиной сидели музыканты, звучала тихая мелодия, и, если не смотреть за окно, то казалось, что мы перенеслись в далёкий и жаркий Багдад.

Столов не было, ведь благодаря рассказам Али мы уже знали, что арабы принимали пищу, сидя на полу. Али жестом пригласил нас рассесться на подушки вокруг низких подносов.

Мне было не очень удобно сидеть на полу, поэтому для меня соорудили специальное ложе из подушек. Али помог мне усесться. Когда я облокотилась на подушки, то сразу почувствовала, как расслабилась спина. Мне стало очень удобно, но я поняла, что самостоятельно встать точно не смогу.

— Не волнуйтесь, о почтеннейшая, — наклонясь почти что к самому моему лицу, произнёс Али. — Встать мы вам поможем.

От него пахло лакрицей и розой. Я подумала, что, вероятно, это бороду свою он протирает розовым маслом.

Видимо, это вообще было в привычках востока, совсем маленькое «личное пространство», или же это была особенность Али аль-Мустакфи, Мне всё время приходилось отклоняться или делать шаг назад, когда он находился рядом.

Слуги в длинных, свободных кафтанах и тюрбанах тихо внесли блюда.

Кушанья тоже были восточные. В свите у Али был свой повар, и нам пришлось вместе уговаривать Ринтану немножко уступить место на кухне, чтобы они могли подготовиться к этому ужину.

На тарелках дымились ароматные яства: тушёная баранина с курагой и миндалём, рис с шафраном и гранатовыми зёрнами, поджаренные до золотистой корочки лепёшки, миски с густым йогуртом. Ароматы смешивались, опьяняя не хуже вина.

— Надеюсь, почтенная леди, — с лёгкой улыбкой сказал Али, — вы позволите мне гордиться тем, что сегодня Кардиф вкусит вкус моей страны.

— Я даже выскажу вам свой протест, о том, что вы раньше нам этого не предложили, и спрятали от меня гранаты, — нарочито строго ответила я.

Али тихо рассмеялся, но в его взгляде снова скользнула искорка, которая была слишком личной для простого гостя.

В гостиной был приглушённый свет, но не от свечей, а от установленных рядом с курильницами арабских светильников. Я обратила внимание, что масло, которое горело в светильниках, не чадило, и подумала, что Али не так прост, утаил не только гранаты, но и ещё кое-что, потому что это масло он мне не предлагал, и я подумала, что наверняка у него ещё есть какие-то секреты.

После ужина Али хлопнул в ладоши, и музыканты заиграли более быструю мелодию, зазвучавшую мерным ритмом бубнов. Дверь отворилась, и в гостиную вошли танцовщицы. Я поняла, что это его наложницы, и они сейчас будут развлекать нас восточными танцами.

Лёгкие, и одновременно очень земные, они скользили по коврам. На них были прозрачные шелка в лазурных и золотых тонах, тонкие пояски с подвесками звенели при каждом движении. На руках и щиколотках переливались браслеты, а длинные косы украшали золотые нити. Лица были наполовину скрыты прозрачными вуалями, а животы оголены.