Книга Вторая жизнь доктора Лейлы, страница 127 – Адель Хайд

— Граф Фонсборо, — тихо проговорил доктор Листер, и почти шёпотом добавил, — его внук был отмечен, как один из заболевших. Не вакцинирован.

У меня внутри всё похолодело, я будто бы знала о чём сейчас пойдёт речь.

Мужчина медленно прошёл к кафедре и встал, оглядывая аудиторию. Его взгляд остановился на мне.

«Пусть смотрит, всё же я единственная здесь женщина, может и не всё так плохо,» — размышляла я, старательно пытаясь не разглядывать мужчину в ответ. Но интуиция кричала, что всё очень и очень плохо у этого мужчины, и он хочет мести.

Вскоре к кафедре вышел сам доктор Уислер, поздоровался с графом Фонсборо и постучал молоточком по металлической пластине на столе, призывая всех прекратить разговоры.

Когда в аудитории воцарилась тишина доктор Уислер прокашлялся и громко произнёс:

— Коллеги, сегодня мы собрались, чтобы обсудить и…, — доктор сделал паузу и после чуть громче сказал: — возможно и осудить, наших коллег, которые несколько заигрались.

Доктор Уислер обернулся на стоящего рядом графа Фонсборо и извиняющимся тоном сказал:

— Простите, граф, за прямоту слова, иначе не приучен

Граф едва заметно кивнул.

Ну и началось.

Доктор Уислер, конечно же, говорил о нас и вакцине. А всё сводилось к тому, что суть претензии, поступившей от графа Фонсборо, была в том, что наша «группа врачей» якобы решала «кому жить, а кому умирать».

У графа Фонсборо умер внук, задохнулся во сне, ему было несколько месяцев, и это для коклюша самый опасный возраст. Ребёнок почти не кашлял, но у него произошла внезапная остановка дыхания. И граф обвинил нас. Конкретно меня. В том, что это мы «принесли» болезнь во дворец, «заразив» прививками детей.

Я же поняла, что графу Фонсборо сейчас всё равно мы или не мы, он «хотел крови».

Что тут началось. Медицинское сообщество разделилось, около половины было настроено негативно, остальные, другая половина пытались нас защищать. Были и те, кто пока молчал, не присоединяясь ни к тем, ни к другим.

Мне была непонятна позиция доктора Уислера. С одной стороны, он собрал это заседание, явно не поставив в курс принца, зато пригласил графа Фонсборо. А с другой стороны, он изложил сообществу суть претензии аристократа, пока, не дополняя её своим мнением. Я пока не понимала, на чьей стороне доктор Уислер.

Но зато отчётливо понимала, что, если сейчас начать приводить аргументы, то это никто не будет слушать. Многие были словно собаки, которым сказали команду «фас» и пока не отменят, они не остановятся.

Я не представляла, что делать. Если нас сейчас «затопчут», то решение по вакцинации отодвинется на неопределённое время, и что тогда будет происходить с эпидемиологической обстановкой неизвестно. Спасти нас могло только чудо.

И оно произошло.

Внезапно распахнулись двери в аудиторию и быстро вошли около десятка высоких и мощных мужчин в форме королевских гвардейцев. Они бесцеремонно сдвигали, находившихся слишком близко к проходу докторов, и вставали, выстраиваясь живым коридором.

Доктор Листер прошептал:

— Кто-то из королевской семьи

И действительно в открытые двери аудитории прошла королева. Я не знала с какой целью она пришла, спасти нас или окончательно утопить, но она была прекрасна. Королева обладала зрелой красотой, она выглядела как женщина, знающая о том, что она красива, и умеющая это выгодно подчеркнуть.